Шрифт:
Подгребла ноги, увернулась в одеяло плотнее и вновь уснула. Ничего! Утро вечера мудренее. Мне бы сил набраться. Отдохнуть, мыслями успокоиться и придумаю, как дальше жить!
Глава 8
Дамир
Я лютовал в своей комнате. Ходил вперёд-назад, скрипя зубами, сжимая кулаки да бранясь на все лады.
Что происходило?
Не узнавал сам себя…
Что творил? Какого лешего…
Мерил комнату злым шагом, пока опустошённо не сел в кресло перед окном, вид из которого был главной особенностью крепости. Самую верхнюю часть башни занимает моя комната: и опочивальня, и кабинет здесь. Но в моей крепости таких две. Вторую обжил чокнутый ведьмак, денно и нощно изучающий небо и звёзды. Чертит схемы, рисует карты, и, ежели б мне его труды не приходились по вкусу, ноги бы его у меня не было. Но благодаря ведовским исследованиям, я всегда легко находил дорогу домой, как бы далеко не залетал в своих странствиях.
И вот, сидя перед любимым от пола до потолка окном, коих в комнате три, дабы обзор был без слепых зон на все края острова, я бездумно смотрел на широкие поля, леса, очертания далекого села, что с каждым годом ширилось и расползалось.
– Дамир, – раздался робкий стук в дверь, и я нехотя отозвался:
– Чего тебе?
В комнатку тенью скользнула Вейта.
По бою её сердца слышал, как волновалась. Осторожно подступила со спины. Ладони положила мне на плечи. Чуть дрогнула в желании напомнить о себе.
Она моя любовница из последних. Тоже жервопринесённая. Откуп из тёплой страны, где оказался пролётом, но задержался.
Я привык к разному приёму, а там меня встретили богато. И интересных вещей надарили, и дев одна краше другой предлагали. Но подобные лакомства у меня надолго не задерживались. Аспид не терпел никого рядом! Ежели Дамир-человек шёл на общение и давал себе слабину – подбирал жертв, то Аспид, попадись они под горячую руку, вернее коготь-клык – и нет. Участь у таких жертв была только одна – смерть.
Потому человек во мне и был в растерянности: Вольху выбрал не я, а Аспид! Чего доселе никогда не было.
Не сожрал в пещере, когда она жертвой ждала.
Не разорвал, когда заприметил её с другим, хотя поведение благоверной бросило тень на её репутацию.
Не убил, притащив в крепость и учинив насилие.
И ежели мне было неприятно и скверно за то, что нарушил слово и не дал Вольхе обещанную седмицу, то Аспиду… плевать… Он пожелал, он взял, несмотря на сопротивление. Взял силой… и что удивительней, всё равно оставил её в живых!
Вейта огладила мои плечи жаднее, уверенней:
– Я знаю, что ни одна нежная и слабая княжна не способна Аспиду угодить, – тихо прошептала, носом уткнувшись в затылок. И ежели раньше спокойно к этому относился, сегодня стало противно.
Я порывисто встал с кресла, избегая прикосновений:
– Что она делает? – как бы невзначай бросил, пройдясь до окна.
– Не знаю, – недовольно протянула Вейта. – Когда я уходила, она вроде… плакала в углу.
– Так сходи и узнай! – надоело слушать девицу.
И без того забываться стала. Пора место указать.
Да и не до неё.
Мне бы голову и сердце вернуть к разумению.
– Не хватает, чтобы руки на себя наложила. Мне некогда другую для брачевания искать, – отрезал сухо, опять к окну повернувшись.
Рукой в стену упёрся, бездумно на свои земли глядя, и задумчиво добавил:
– Воды тёплой сделай, – знал, что ещё Вейта не ушла, – помыться бы ей. И свежую рубаху для сна! Поутру ежели ещё будет жива, платье какое-нибудь дай, а это в порядок приведи.
– Знаешь ведь, я плохо шью…
– Не пойму, на кой я тебя ещё не выставил, – буркнул в сердцах.
– Зачем ты так, – всхлипнула девка. – Я ведь дышу тобой…
– Оно мне не надобно! – отрезал резче, чем стоило б. – А платье Вольхи, Шануре отдай. Она починит аль выкинь его просто, – зло опять накатило.
Слышал недовольное сопение Вейты, но она знала, что мне перечить нельзя, потому тихо комнату покинула.
Остаток ночи промаялся, всё больше себя ненавидя и требуя от Аспида угомониться. Готовился к встрече с женой, даже повиниться хотел, но на завтрак девица не спустилась.
Решил, что устала, и по делам улетел.
На обед Вольха тоже не явилась.
Я заскрежетал зубами, усмиряя Аспида, готового молодой супружнице её место показать, но терпеливо проглотил бойкот.
Решил дать ей время одуматься, в себя прийти, и вновь делами озадачился.
Но и на следующее утро Вольхи было не видать.
– Где она? – Вейту к себе вызвал.
– В комнате сидит, – недовольно пробурчала прислужница, глаза от пола не отрывая.
– Она хоть что-то говорит? – прищурился, жадно выискивая хоть намёк, что Вейта обмануть захочет.