Шрифт:
— Ну, может быть… — неуверенно протянула Элья, отправляя остатки лепёшки в свёрток за пазухой. — Давайте посмотрим, что у вас есть…
«Занятно, Саррет в Рагире тоже выдавал себя за торговца», — подумала она. При воспоминании о Саррете в груди болезненно заныло: где он сейчас, каковы последствия проваленного ею задания…
— Эй, то зелёное вы обещали мне, помните?! — забеспокоилась какая-то девица, видя, что торговец снимает короб и, отойдя в сторонку, ставит его на землю, чтобы показать новой покупательнице свои сокровища.
— Конечно, зелёное ваше! — поспешил уверить её Тровег с лёгким поклоном. — Я никому не собираюсь его продавать! Я здесь буду до заката, так что как ваш батюшка вернётся из поля и даст денег, вам несложно будет меня найти…
Девица успокоилась и вернулась в очередь за лепёшками.
— Только глубоко не рой, — шёпотом попросил Тровег. — Так, для вида… Что у тебя?
— Я была в плену у герцога Гортолемского, — прошептала в ответ Элья, приподнимая синее в цветочек платье с кривым воротником. — Сейчас иду в Кабрию по просьбе Макоры. Боги, ну и хлам…
— Настоящий хлопок, барышня! — вроде как обиделся Тровег.
— Ну да, ну да… — с сомнением протянула Элья.
— Одного связиста в Кабрии тоже убили. На них сейчас идёт настоящая охота. Они уходят выше, в горы…
— Боюсь, у меня не будет возможности гулять по горам. Пожалуйста…
— Я понял. Попробую. Ничего не приглянулось?
— В следующий раз, — сказала Элья поднимаясь на ноги. — Спасибо.
Тровег пожал плечами и принялся складывать разворошённые платья.
Элья пошла дальше по улице, охваченная нехорошими предчувствиями. Слово «попробую» не внушило ей оптимизма. Даже если Тровег найдёт возможность передать информацию о ней в Аасту, то что там предпримут? И, самое главное, как действовать дальше ей самой?..
6
На лошадь ушло больше половины оставшихся денег, которых, надо признать, она стоила: после первых пяти минут общения (и едва слышного бормотания заводчика-мага) кобылка стала отличной и терпеливой спутницей на все четыре дня путешествия и смело лезла на самые сомнительные тропки. А потом они добрались до очередной горной гряды — и магия закончилась. Инстинкты возобладали, и лошадь бросила свою временную хозяйку. Элья снова осталась одна.
После того, как кобыла с истеричным ржанием ускакала от неё по берегу Мельдеу, Элья долго поднималась в горы — вверх, вверх, до ломоты в икрах. Эта боль, и воздух, и Драконий Хребет, необъятный и величественный, снова помогли Элье ощутить себя живой, оставить воспоминания о белоборских болотах далеко внизу — во всех возможных смыслах. Казалось, что это будет длиться вечно, что время остановилось специально для неё…
Но вот на одной из самых нахоженных широких тропинок показались две фигуры в знакомой коричневой униформе, и к Элье моментально вернулись все её тревоги. И то, что она сама определяла как «чувство долга», тоже вернулось. То смутное, непонятное, закручивающееся спиралью где-то под сердцем, включавшее в себя и улицы Аасты, и её, Эльи, детство, и объятия с Гереком на обрыве, и его смешной дом, и благодарность Саррету, и не только благодарность, и обещания, данные самой себе, которые после всего уже нельзя было нарушить… Ради этого — даже не из-за возможной тюрьмы — она должна была включить мозг и вспомнить всё, чему учили. И начать работать. Передышка кончилась.
— Добрый день. — Один мужчина подошёл к ней, второй остался чуть поодаль, предупреждающе держа руку на ремне ружья. — Имя, цель прибытия?
«О, а стражи государя Панго растут», — подумала Элья почти с уважением. Признала также, что и форма на них выглядит более качественно, чем та, в которую рядились пограничники, встреченные ею в прошлом году.
— Меня зовут Элья. Я направляюсь в Сакта-Кей по приглашению моей дальней родственницы.
Нельзя сказать, что Элья так уж много сочинила. В каком-то роде все члены одного клана были родственниками, а альбатросцы, наиболее закрытые, и подавно.
Глаза пограничника — только сейчас разглядевшие девушку по-настоящему — округлились от узнавания и страха.
Он даже не стал спрашивать документы.
— Д-да… проходите, пожалуйста.
Так Элья переступила границу Кабрии. Если бы можно было взять хорошую лошадь, то уже через пару-тройку часов девушка была бы на месте. Однако денег на новую лошадь у неё не осталось — особенно с магической фермы, а брать другую ей, нежити, было бы неразумно. По всему выходило, что идти придётся пешком.
И хорошо. Чем длиннее дорога, тем дольше иллюзия свободы. Она, Элья, человек, не сидящий в тюрьме, человек, не связанный клятвой — как тогда… Она просто идёт по тёплому летнему миру, иногда обжигающему — когда солнце поднимается на небосклон повыше и начинает жарить горы, иногда прохладному — когда оно прячется за облако. Можно улыбаться и напевать, если захочется. Она свободная путешественница. Свободная, как птица…
Кабрия была именно такой, какой Элья её помнила. Стены мрачных скал, маленькие долины, ветер. Иногда нельзя было обойти долину, не поднявшись ещё выше — и тогда девушка поднималась, радуясь, что снова нужно напрягать тело. Ей казалось, через эту усталость к ней приходит очищение.