– Я и не думала! – окрысилась девица. Она дернулась, едва не поскользнулась и вцепилась в свою единственную опору еще сильнее, обняв ее для верности еще и ногами.

– Да, конечно! А трубу ты просто так oбнимаешь,из чисто эстетических чувств, - возразила я.

– И это мне говорит та, которая ещё недавно через эту самую трубу вовсе спустилась к ужину?!

Мне хотелось возразить, что не через нее. Хотелось, но не моглось. Иначе пришлось бы объяснять про отраженный мир.

– Я хотя бы смогла сделать это, не свернув шею! – решила я поддержать легенду о своем эффектом появлении.

– Кому?
– въедливо уточнила пигалица.

– Тебе, – фыркнула я, подспудно ощущая, что процесс отговаривания от самоубийства должен протекать слегка не так.
– Так сказать, оставила эту почетную обязанность хозяйке. И вижу, ты в этом сейчас преуспеешь.

– Да что б ты понимала, ведьма! – взъярилась девица.
– У меня был приступ.

– Идиотизма? – я не смогла удержаться.

– Лунатизма, дура! – огрызнулась пигалица.

– От умной слышу.
– Мне захотелось подойти к девице и помочь. Упасть. Но я все же переборола это недостойное светлой чародейки чувство. К тому же, чтобы подпихнуть темную, нужно было еще как-то пройти по наледи, которая превратила крышу в каток. Да и держится Бетси крепко. Еще с первого раза не столкнешь… – Так тебя надо спасать или сама убьёшься?
– уточнила я.

– Над-до, - выдала темная спустя несколько мгновений, в которые гордость и инстинкт самосохранения мелкой вели ожесточенный бой.

И я уже было приготовилась кинуть ей аркан, как поняла… упс! Мое плетение было исключительно светлым! Это бытовые чары универсальны. А вот плетение аркана – как клеймо мастера. Сразу выдает своего владельца без слов. С таким же успехом я могла представиться: «Здрасти, я светлая чародейка…».

– Мне долго еще ждать? – возмутилась пигалица, словно была девицей у алтаря, а я – запоздавшим женихом.

– Ты всегда можешь прыгнуть, - возразила я, приложив руку к ледяной корке и посылая импульс не обработанной в заклинания силы. Замерзшая вода под рукой пошла рябью. А затем начали медленно вырастать шипы-упоры, которые не дали бы соскользнуть.

– Отцепляйся и двигайся ко мне, - скомандовала я.

– А кинуть мне аркан было бы не проще? – привередливо уточнила темная.

– Слушай, я как умею, так и спасаю! – возмутилась я.
– И вообще, может, у меня опыта в добрых делах нет вовсе. К тому же с арканом неинтересно…

Я отчетливо услышала скрип зубов. Но Бетси все же оторвала одну руку, ухватилась ей за отросший шип, уперлась ногой в другой и двинулась на меня. Вот только, судя по выражению ее лица, с намерением не отблагодарить спасительницу в моем лице, а придушить.

лядя на темную, я поняла две вещи: во-первых,творя добро, продумывай пути экстренного отступления; и во-вторых, как тяжело, оказывается, ползти, если пытаешься при этом гордо держать голову.

И Бетси ползла. Величественно и независимо. И даже за протянутую руку схватилась не сразу, а тогда, когда из-под ее ног ушла опора: ледяной шип обломился,и она заскользила вниз. Ухватилась за мою пятерню в последний момент. Причем рьяно так. Чуть меня не выдернула из чердачного окна, как морковку из грядки.

Но я поднатужилась, рванула пигалицу на себя,и мы кубарем покатились вниз и врезались в стену. Я больно ударилась плечом и в сердцах высказала все, что думаю о спасeнии, милосердии и полуночных променадах по крыше. В ответ услышала «Спасибо!» с интонацией «тебя не сильно-то и просили лезть».

Ну что же. Я сама виновата. Как говорится: любишь помогать – люби и откат получать.

– И часто ты так… прогуливаешься?
– наконец спросила я, когда из цензурного на ум стали приходить не только проклятия из арсенала Бо.

– А тебе-то какое дело?
– буркнула девица, потирая бедро.

– Да так… Прикидываю, успею ли заказать себе приличный траурный наряд на твои поминки,или Стоуны не только свадьбу способны испоганить своей торопливостью, но и похороны.

– Значит, и тебе мой сводный братец успел насолить? – Любопытство все же пересилило неприязнь Бетси ко мне. Она даже чуть подалась вперед, но, опершись об ушибленную ногу, зашипела и осталась на месте.

– Да, - мрачно согласилась я, не вдаваясь в подрoбности.

Но, судя по тому, как заинтересованно пялилась на меня девица, ее такой лаконичный ответ явно не устраивал. Посему я поспешила сменить тему:

– А ты-то как на крыше оказалась? Про лунатизм, конечно, хорошая байка, но, когда гуляют во сне, дымоходы не обнимают. Что случилось?
– произнеси я это другим тоном, это прозвучало бы как обвинение.

Но вот чего я не ожидала, так это реакции пигалицы. Ее нижняя губа задрожала, выдавая: из-за трещащей по швам стены гордого молчания рвется задушевный женский монолог, исполняемый для молчаливого слушателя и именуемый в простонародье истерикой.