Я попыталась осторожно отвести рыжую лапу, которая обосновалась у меня на груди, но тут же услышала протестующее:

– Дорогой, сегодня твоя очередь выгуливать детей. – Эйта, не просыпаясь, широко зевнула, обнажив острые верхние резцы, и второй лапой потянула на себя одеяло, напрочь лишая меня его тепла. Я чисто рефлекторно потянула за другой конец и… В общем, я поняла, что нет ничего бессмысленнее, чем пытаться отобрать одеяло у маленькой беззащитной сонной белочки.

Но я, съехав вниз и отчасти свесившись над краем, из принципа уперлась пяткой в изнoжье кровати.

– Мне холодно, – так же, не открывая глаз, капризно протянула белочка.

– У тебя шуба, зачем тебе ещё и укрываться?! – пропыхтела я.

– А ты демон, ты вообще не мерзнешь! – С этими словами белка дернула свой край сильнее и… затащила обратно на кровать и демоново одеяло,и меня в придачу. Причем я оказалаcь с пушистой, обернувшейся в свою пуховую добычу, как в кокон, нос к носу.

И именно в этот момент она сонно открыла глаза.

– А! Извращенка! – возопила рыжая, словно это я полезла к ней с нежностями.

– Моя постель, я в ней кого хочу, того и обнимаю: хоть подушку, хоть одеяло! – возразила я, выразительно дернув последнее на себя.
– А вот к тому, как ты тут оказалась, у меня вопросы.

– Да я, между прочим, всю ночь расследование вела, напар-р-ница, – протянула белка с видом: «В отличие от некоторых прохлаждающихся, я работаю!» – И лишь под утро прилегла вздремнуть вполглазика.

– Да? Я никогда не встречала, чтобы спящий вполглаза храпел.

– Это был не храп, а древнейший и самый надежный ритуал, чтобы отогнать злых духов бессонницы! – тут же возразила белочка.

– А, ну раз ритуал… – протянула я, садясь на кровати и прикидывая, доcтаточно ли вo мне мужества пройти по холодному полу босиком,или стоит малодушно поискать сапоги под кроватью.

Все-таки желание комфорта победило лень, и я начала нащупывать ногой на полу обувь. И даже нашла. Только не сапог, а тапочку.

Правда, когда я увидела, что это именно за домашняя туфля… Черная, атласная, с помпончиком и… на шпильке!

Белка, скатившись на край кровати, лишь махнула по моей находке взглядом и деловито скакнула на кресло. Взяла в руки какую-то черную маленькую тряпочку и развела лапы в стороны сo словами:

– Да, похоже, Касселрок не оставляет надежды сделать из тебя приличную темную. Хотя бы внешне.

Я, глядя на тo, что держала Эйта, мрачно прокомментировала:

– Именно поэтому он предложил мне столь неприличный пеньюар?

То, чем трясла пушистая, было именно им. Правда, такого короткого и прозрачно-кружевного я еще не встречала. Да в нем дырок было больше, чем ткани! А что не изрешечено,то из настолько тонкого шелка, что просвечивало!

– Это на твой взгляд халатик неприличный. А вот мужчины наверняка оценят.

– Мужчина должен ценить в женщине душу, ум… – возразила я.

– Вот он и оценит,и признает,и одобрит… – хмыкнула белка. – Особенно два твоих высших образования.

– У меня одно, - возразила я. – Диплом академии имени Кейгу Золотое крыло. С отличием.

– Кхм… – кашлянула белка.
– Ди, кажется, мы говорим о разном. Но если ты от этого прелестного пеньюарчика отказываешься… Может, мне одолжишь? – Эйта вскинула заинтересованную мордочку.

– Зачем? – удивилась я.

– Вот сразу видно, что ты новобранец в семейной жизни.
– Уже по-свойски сворачивая в лапах прозрачное безобразие (а я ведь ещё не сказала «да»!), пушистая нравоучительно произнесла: – Ди, запомни, если хочешь примерить на плечи подаренную мужем шубку или бриллиантовое колье, сначала лучше надеть пеньюарчик. Потом подойти к супругу, наклониться повыразительнее, обнять…

– Поцеловать… – понимая, к чему клонит белка, добавила я.

– Тю! Можно и не целовать! Главное, найти у него на плече женский волос и устроить скандал. А там уже и требoвать компенсацию за свои моральные страдания.

– А если волос мой же?

– Тут неважно, чей он. Главнoе – красиво сыграть на нервах. Чтобы муж в тонусе и заверениях-извинениях-оправданиях, ты – в расстроенных чувствах и распахнутом обмундировании для нападения. – Она подняла свернутый пеньюар и потрясла им в лапах.
– А потом ночь, полная страсти,и утром – колье! – выдала инструкцию Эйта.

Под эти рассуждения белочка и спрятала халатик, растворив его в воздухе. И рядом с ней тут же материализовался махровый халат. Даже на вид длинный, объемный и ни разу не годящийся для соблазнения. Все же Касселрок имел мужской характер и, не иначе как из чувства солидарности, решил больше не подкидывать орудия для промысла подарков.

– Со всей ответственностью заявляю, Ди: ты права – исключительно мужской, противный и неразговорчивый.

Лишь по реплике белки я поняла, что последнюю свою мысль произнесла вслух.