Шрифт:
Незнакомец вроде бы поверил, отошел, но продолжил коситься подозрительно. А Йонна почувствовал, что его силы на исходе: он прислонился к стене и закрыл глаза, силясь прогнать предательскую дрожь. И не заметил, как рядом с ним замерла какая-то женщина. Она долго разглядывала укутанного в плащ человека, потом исчезла в темноте, но через малое время вернулась с лампой:
— Эй, Зийяр, а ну-ка подержи этого, хочу лицо его рассмотреть.
Чьи-то руки грубо развернули Сифа, отрывая от стены. Женщина поднесла свет к самому его лицу и вдруг отпрянула:
— Да это же сам Бесцветный палач!
— Быть того не может!
— Клянусь памятью мужа! — по ее сморщенному лицу прокатилась волна ненависти. — Его я вовек не забуду! Видела, как он стоял у тела моего Сакра и смотрел, смотрел своими пустыми глазами! Будь ты трижды проклят! — и она плюнула прямо в лицо Сифа.
Вокруг них тут же начала собираться толпа.
— Не может быть!
— И мне кажется, что он…
— Тащи его сюда!
— А ну, снимите плащ.
— Свет! Дайте света!
Йонна начал понимать, что так просто его не отпустят. Его вытолкали на середину пустого места, сорвали одежду, рассматривая и даже ощупывая.
— Как тебя зовут? — выкрикнул кто-то из задних рядов, но Сиф не ответил, лишь скривился — много чести для сброда.
— Да он просто оборванец! — рассмеялась какая-то женщина. — Еще одна падаль, да к тому же пьяная, вон, еле на ногах стоит. Такое же отребье, как и прочие…
Сиф дернулся, словно от пощечины, и гордо вскинул голову. Давешний незнакомец вдруг поднял руку, призывая толпу к тишине. Удивительно, но его послушались.
— Ты — Сиф Йонна? — спросил он. — Тот, кого называют Бесцветный палач?
— Господин Сиф Йонна, — хрипло ответил он и вынул из-за пояса нож.
Но ударить ему не дали, выбили оружие из рук.
— Расступитесь, рабы и дети рабов! — Йонна выпрямился, прорываясь через дурноту и слабость. — Прочь от меня, проваливайте! Вы не смеете даже прикасаться ко мне!
Люди отступили, оставив его одного в круге света. А потом что-то коротко свистнуло — и о землю мостовой глухо ударил камень. Женщина, стоявшая впереди, наклонилась и подняла еще один.
— Это тебе за моего Сакра, — прошипела она.
В этот раз удар пришелся точнее, попав в ногу.
— Ты убил моего мужа! — уже в полный голос выкрикнула женщина, наклоняясь в третий раз.
А Сиф внезапно рассмеялся — хрипло, надсадно, зло.
— И не только его, старая псина! И сделал бы это снова! Потому что все вы — грязь! Падаль! Воронье! Прочь от меня!
И тут же замолчал, потому что кто-то более меткий попал камнем ему в грудь.
— Скоты, — прошипел Сиф.
Еще один удар, еще, и еще. Ненависть всколыхнулась над толпой:
— Ты убил моего брата!
— Всю мою семью два года назад…
— …Пустил по миру…
— Мой дом сгорел из-за тебя…
— Алия! Надругались на моих глазах! Бедняжка убила себя тем же утром!
— Моя сестра… Муж… Даже детей не пожалели!
А потом кто-то крикнул:
— Бей его! Раздавим тварь!
Толпа качнулась, замерла на миг — и бросилась вперед. Тяжелые шаги, брань, яростные возгласы, звуки ударов. А потом к небу поднялся страшный крик, но захлебнулся во влажном всхлипе, превратился в хриплый вой и скулеж, а потом и вовсе смолк.
Когда люди отступили, на земле можно было разобрать лишь бесформенную груду окровавленного тряпья и раздавленное, потерявшее всякое подобие человека, тело.
60. Битва перед храмом
— Пропустите!
— Не велено, приказ сиятельного.
— А я приказываю вам отойти!
— Не велено.
— Вы что, не узнали меня? — Арселия гневно вскинула голову. — Я хочу видеть мужа!
— Не велено, — стражник смотрел тяжело и как-то чуть виновато. — Простите, госпожа.
Арселия нахмурилась, отступила на шаг, в голосе ее зазвучали слезы:
— Отойдите, — глухо повторила она. — Пожалуйста.
Стражник не сдвинулся с места.
— Не имею права. Сиятельная госпожа, поймите…
Двери за его спиной приоткрылись, из глубины комнаты раздался повелительный окрик:
— Пропусти.
Страж тут же отошел в сторону, Арселия скользнула внутрь. В комнате все было перевернуто вверх дном, повсюду в беспорядке валялись бумаги, опрокинутые вещи.
— Город в огне, — она дрожала. — За стенами — чужая армия. Говорят, стража вот-вот откроет ворота. Я боюсь. Что происходит?