Сабир знал, что расплата за эту дерзость будет страшной, и все равно продолжал рвать одну нить за другой до тех пор, пока не уничтожил их все. Демон, понимая, что теряет власть над своим человеком, впал в неистовство.

Когда барьер рухнул, пришла боль. Разъяренная тварь ворвалась в разум императора раскаленным железом, повергла человека на землю, заставила выть от боли и кататься по полу, словно объятого пламенем.

У Сабира перед глазами встала алая пелена, дыхание замерло, сердце зашлось в бешеном ритме, но за секунду до смерти, демон все-таки выпустил свою жертву. Император пока был нужен ему живым.

Черная дымка рванула прочь от поверженного тела, обрела плоть и вес, тяжело опустилась на пол. Могучая, увенчанная рогами фигура склонилась над человеком, протягивая к нему когтистые лапы.

— Да как ты осмелился противиться моей воле, грязный пес? — зарычал демон.

И внезапно отлетел в сторону, сбитый точным ударом воздуха, больше похожим на удар окованного железом тарана. Император, пошатываясь, встал на ноги.

— Я уже говорил тебе раньше: не прикасайся ко мне, — процедил он.

Демон, словно пес, откатился в сторону да так и остался на четырех лапах. Алые глаза полыхали гневом.

— Растопчу, мерзавец!

Его магия рванулась вперед, рассекая воздух сотней острых темных игл, но Сабир лишь отмахнулся. Тени, не причинив ему вреда, разбились о выставленный полупрозрачный щит и опали на землю серым пеплом.

— Больше я тебя не подпущу к себе, — Сабир улыбнулся жестко и страшно. — И не позволю использовать мой разум.

— Силенок не хватит, — рыкнул демон и бросился в атаку.

Однако ему пришлось уворачиваться от ледяных лезвий, выпущенных человеком. Демон не остался в долгу, бросив на землю целый клубок извивающихся змей. Они тут же расползлись по полу, норовя обвить ноги, вцепиться в тело острыми зубами. Сабир выхватил клинок и снес головы двум самым наглым тварям. На лезвии остались пятна темной крови, но тут же растаяли с легким шипением. Человек попятился назад, выигрывая драгоценные мгновения для создания нового плетения. С пальцев императора сорвался огненный вал и ринулся в стороны, сжигая все на своем пути.

Демон отпрянул назад и расправил широкие крылья, пропуская огненное безумие под собой.

— Даю тебе последний шанс: убирайся назад в свой мир и не смей возвращаться!

Сабир выпрямился в полный рост, у ног его закручивались мощные струи воды, окружая человека широким кольцом. В прозрачных голубоватых потоках мелькали острые грани мелких камешков. Попади в такой поток — и плоть будет изрезана словно ножами.

— Теперь это и мой мир, я никуда отсюда не уйду!

Сабир вложил меч в ножны, размял пальцы, встал поудобнее, словно в землю врос, и усмехнулся:

— Это мы еще посмотрим!

***

— Где он?

Голос Мейрам звенел от напряжения. В эту ночь она позволила себе лишь краткий отдых — и именно этот момент сиятельный Сабир выбрал, чтобы покинуть дворец.

— Он сказал тебе, куда отправился?

Арселия с трудом вынырнула из своих мыслей. Бессонная ночь выпила из нее все силы, а слова, сказанные мужем, погасили и без того неяркий луч надежды.

— В храме, — тихо ответила она.

— Где? — опешила Мейрам.

— В храме Всех Стихий. Он решил, что будет сражаться с тем существом… С демоном.

Мейрам сдавленно охнула.

— Когда он ушел?

— Не знаю… Перед рассветом, — Арселия выглядела совершенно потерянной.

Сестра сиятельного насторожилась, присмотрелась внимательно. И вдруг поняла, что императрица вот-вот расплачется.

— Он вернется, — неожиданно для самой себя произнесла золотоволосая. — Верь в это. Обязательно вернется к тебе и сыну. Слышишь меня? Ты просто устала, тебе надо поспать. Хорошо?

Арселия медленно кивнула, а Мейрам сделала знак служанкам подойти.

— Позаботьтесь о госпоже, не оставляйте ее ни на миг.

И торопливо покинула комнату.

В сопровождении целого отряда стражи Мейрам покинула дворец. В городе для нее было смертельно опасно, но что-то гнало ее прочь из под защиты стен. Сперва она думала, что просто хочет найти брата и поговорить с ним, но чем ближе к храму они подходили, тем яснее она чувствовала, что ее ведут сюда силой. Кто-то вкладывал в ее мысли острое желание оказаться именно тут и сейчас, и не понять, кто это был, было невозможно.