— Ее родители знали? — Это меня удивило. Особенно после того, как Рив сказал, что от мафии не убежать. — Они злились? Приготовили ей какую-то западню или что-то в этом духе?

Явно удивленный таким заключением, Рив, забавляясь, покачал головой.

— Ты это на телевидении услышала?

— Ну извини, что у меня нет личного опыта общения с мафией.

Саллис усмехнулся.

— Что же. У тебя не совсем нет опыта. Ее дедушка мог бы «подготовить западню» моему отцу. — Рив показал кавычки, когда произнес «подготовить западню». — Тогда он смог бы вернуть маму домой, где ей и положено было быть.

— Ладно, это только наполовину так ужасно, как я думала. — Я остановила себя, когда чуть не улыбнулась Риву в ответ. Едва успела.

— Или он мог убить и ее тоже. Мой прадед славился своей безжалостностью.

Я уж было решила, что Рив шутит. Но когда поняла, что он серьезен, по рукам побежали мурашки.

— Твои родители защищали ее и не рассказали прадедуле-Виланакису, что с ней произошло.

— Именно. Ее родители — мои бабушка с дедушкой — были как все нормальные родители. Они любили свою дочь, и хотя она пошла против всего, во что они верили, хотели, чтобы она была счастлива. И жива. Поэтому, когда мой отец поведал им вполне правдоподобный сценарий смерти от несчастного случая, они притворились, что поверили.

— Они оборвали все связи?

Рив кивнул.

— В ночь, когда мама сбежала с моим отцом, родители обняли ее, попрощались и больше никогда не видели свою дочь. — Саллис будто очнулся ото сна. — Хотя они все же следили за ней издалека. Знали, что у нее есть сын. И смогли связаться со мной, когда родителей убили.

— И так ты оказался в Греции с бабушкой. — Теперь все кусочки мозаики легко сложились в пазл. Это вызвало во мне столько восторга, что я едва не упустила важную деталь. — Ты специально сказал «убили»?

— Да.

Мое сердце екнуло. Я считала, что родители Рива погибли в автокатастрофе, когда ему было шестнадцать лет. Но и предположить не могла, что это было убийство, ведь Саллис ничего не рассказывал, а в интернете такой информации не было.

Как и Эмбер, когда она пыталась успокоить меня насчет Криса, я не знала, что сказать. Поэтому мне понадобилась пара секунд, чтобы собраться с мыслями и спросить:

— Как? — И еще несколько, чтобы добавить: — Почему?

Я предполагала, что Рив скажет, мол это дедушка нашел их. Однако вместо этого он сказал:

— Из своих телешоу ты должна была узнать, что в криминальном мире существуют конкурирующие семьи.

— Да. Узнала.

— И у нашей семьи есть такие конкуренты. Далекие кузены. Семья Ласкос. Один из них прознал о том, что моя мать все еще жива. Понятия не имею, как они об этом узнали. Может, мама проговорилась кому-то из своих друзей. Может, один из членов семьи Ласкос заинтересовался и решил провести расследование. Наверное, мне уже никогда не узнать. Знаю только, что моя мама была легкой мишенью. — Его голос не дрожал, но в глазах плескались боль и скорбь.

— Ох, Рив. — Я редко сочувствовала людям, но за него душа болела искренне. До этого мне всегда хотелось оказаться в его объятиях, теперь же сама жаждала обнять его.

Саллис покачал головой, и я знала, что он пытается выбросить из головы болезненные воспоминания, а не отвергает мое сочувствие.

— Во всяком случае, я, хоть и смутное, но имел представление о своих родственниках по маминой линии. Знал, что они живут в Греции. Поэтому, когда они связались со мной, не сильно удивился. Мне было шестнадцать. Мои родители погибли. У отца не было семьи. У меня не было особого выбора, когда они предложили переехать к ним.

— И ты ничего не знал об их бизнесе? — Каким бы ни был его ответ, итог — неизбежен.

— Не имел ни малейшего представления, — подтвердил Рив. — Однако быстро это понял.

Он наклонился ко мне, как бы подчеркивая свои следующие слова:

— Потому что именно так в нашей семье все и устроено. Нельзя ходить по краю на цыпочках. Лишь полное погружение. А для меня это было как крещение огнем.

Волосы на затылке встали дыбом, когда я осознала правду. И ведь уже давно это подозревала, но отказывалась верить, даже когда увидела совместную фотографию Рива с Микелисом.

— Ты тоже мафиози.

— Я был мафиози, — поправил Рив.

— Ты же сказал, что пути назад нет.

— Полагаю, я исключение.

Я откинулась на спинку сиденья и задумалась, а Рив в это время молчал. Мне казалось, что он опасен, и это была одна из причин, из-за которой он меня притягивал. Он всегда говорил, что, на самом деле, мне не захотелось бы знать правду. Я сомневалась, что Саллис прав. И, в то же время, сомневалась, что не прав.

— Ты не участвуешь в семейном бизнесе? Совсем?