Далеко мы не уехали. Не знаю, как он это делает, но буквально через триста метров нас нагнал яростный стук копыт. Его сиятельство, граф Ортингтон прискакал собственной персоной на взмыленном коне. Никак гнал во всю прыть!

– Бедненький, – протянула, останавливая ворна.

Это я о коне, конечно же, хотя граф тоже выглядел так, словно за ним черти гнались. Или резистентный ко всем антибиотикам золотистый стафилококк, что куда страшней. Лично я поежилась, представив этот ужас.

– Джулия!

Граф спрыгнул с коня и, пока я придумывала колкость для ответа, одним рывком сгреб меня в охапку. Стонать не планировала, но без обезболивающих любое движение рукой превращалось в пытку.

– Я почувствовал твою боль, а потом Корнел…, – проговорил он несвязно, осматривая мое лицо. Состояние графа объяснению не поддавалось – он был напуган! – Что произо… шло, – мужчина сорвал с моих плеч платок и замер.

По коже прошелся мороз. Взгляд сэра Кристиана темнел, а сам граф свирепел. В его глазах вновь разливалось уже знакомое пламя, рассыпая вокруг век сеть красных взбухших вен.

– Вы меня пугаете, – прошептала, пытаясь отступить назад, но сильные пальцы сжимали мои руки, не позволяя отойти.

– Кто?

– Это случайность… Корнел в порыве ревности ворвался к сэру Иолу через окно. Я поранилась осколком… Отпустите, вы делаете мне больно.

– Я убью его, – с ужасающим спокойствием объявил сэр Кристиан. Крик или рычание не напугали бы меня так, как эта холодная решимость.

– Кристиан! Пожалуйста, не нужно! Я порезалась осколком, ничего серьезного…

Мне молча продемонстрировали артефакт правды. Да чтоб его золотистый стафилококк сожрал, этот артефакт! Как бы от него избавиться? Хуже всего, что под демоническим взглядом графа и ложь-то в голову не лезла.

– Мы договорились о помолвке…

Ведь почти правда.

– Ты обручаешься по десять раз в неделю! – отмахнулся он, медленно возвращая прежний облик. – Но единственный, кому ты скажешь «да» – буду я, Джулия. Запомни это!

Эм…

Мне кажется, или кто-то ведет себя странно? Наше расставание и конфискация утреннего тиража газет намекала, что «тили-тили тесто» больше не про нас.

– Ты отказался от меня, – все остальные вопросы стали вдруг такими неважными. Мой мир сузился лишь до глаз, горящих огнем при взгляде на меня, и рук сэра Кристиана, переместившихся на мою талию и так бережно сжимающих в объятиях.

– Я зол на тебя. Боги, я так зол на тебя, Джулия, что едва сдерживаю рвущуюся наружу тьму!

И я ее чувствовала. Видела. Только в этот раз его тьма совсем не пугала. Наоборот, мне хотелось нырнуть в нее, пропустить через себя, слиться с ней. Положила ладони на грудь Кристиана, принимая в себя каждый удар его сердца.

– Я тебя почти ненавижу за ложь… – он скрежетнул зубами, а острые крылья его носа яростно дрогнули. – Кларисса рассказала, что вы сделали. Ты дала мне свою кровь, а это все меняет. Наши желания уже неважны. Я боевой маг и са’аркх – непреложный закон! – добавил он на непонятном диалекте.

– Будь здоров?

Кристиан усмехнулся и, нежно погладив меня по щеке, произнес уже своим, а не утробным голосом:

– Ты дала мне свою жизнь. И я сделаю для тебя то же.

Но что сделал Кристиан, я совсем не поняла. Ни как медик, ни как человек. Он раскрыл свой родовой перстень, тот самый, в котором маленькая иголочка, и саданул себя по пальцу. Бусинкой крови омыл мою рану, сорвав с нее повязку.

Доктор скажет – ужасная антисанитария, но во мне сейчас говорила любящая женщина, которая сочла это милым.

Но, во имя синегнойной палочки, ужасно антисанитарная милость!

– Ты моя, Джулия. И теперь никто и ничто этого не изменит.

Кроме моего попаданства, разумеется.

Не успела я обдумать эту мысль, как рану обожгло огнем. Я стиснула зубы, но боль только усилилась. Ни одна бактерия не действует так быстро. Жжение перекинулось на руку, шею, разлилось по телу и схлынуло также быстро, как и началось. Взамен пришла легкость. Я осторожно шевельнула плечом – ничего не болело. Вообще! Да и самой раны не осталось! А вместо шрама – маленький магический знак горящий черным светом.

– Что это? Что ты сделал?

– Исцелил твою рану.

Я закатала рукав графского камзола и укоризненно вскинула брови. Браслет плотно обнимал сильную руку хозяина и горел красным.

– Не лги мне, Кристиан!

– Ты же лгала. И продолжаешь лгать. Идем. Поговорим с твоим очередным женихом. Каким, кстати, по счету?

– Кристиан, не нужно! – я схватила графа за ладонь и показала артефакт. – Это была слу-чай-ность, – проговорила по слогам. – Видишь?! Я не вру.

– Тогда пусть сэр Иол сам мне об этом скажет, – с улыбкой отчеканил граф, переплетая наши пальцы.