Туман окутал сознание, связав его плотной верёвкой. Из всех щелей, дверей, окон и даже из трещинок между камнями клубами вырывался тёмный беспросветный туман. Глаза не видели.

– Тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук… Это я, твоё сердце.

– Уважаемый, у наших стен паническая атака, – звучал вялый, на этот раз тот нужный мужской хриплый голос, принадлежавший самому Мики.

– Заткнись! Все в порядке…

– Скажи это своему телу, аха-ха… а не мне.

– Заткнись, я в порядке, я же сказал…

– Дорогой, он нас спасёт, не беги! Дорогой…

– Заткнитесь…

Силуэт, подобно туману, скользил сквозь предметы и, продолжая улыбаться, приближался. Воздуха не хватало, тело немело, лицо Мики побелело и в ужасе застыло.

– Не бойся, друг мой, все реально. Ты не сумасшедший, – прошипела тень.

– Я реален, а не остаточный эффект от препаратов, что ты принял. Это не конец. Не бойся.

Холодная, как лёд, рука коснулась щеки Мики.

– Игра не закончена, песня не спета.

Раздвинув онемевшие от ужаса пальцы, тень вложила нечто в руку Мики.

– Выходи из тумана. Выходи, они рядом, выходи! – ревел внутренний голос. Незнакомец озадаченно нахмурился, взгляды встретились, по телу вновь разлилось тепло. Глаза были живые и пылали пламенем, и в них было столько страсти, разума, безумия и нежности, переплетающейся с любовью, что казалось – все доброе, злое, светлое и тёмное, абсолютно всё – это его глаза.

Мики сам не заметил, как улыбнулся в ответ тени, и на душе стало спокойно.

– Друг, беги, доверься, ради всех них…

Боль электрической волной, подобной глотку свежего воздуха, облетела тело от головы до кончиков пальцев на ногах. Туман со свистом втянулся в трещины близлежащих строений. Шляпник лишь улыбнулся напоследок и, громко смеясь, исчез.

Мики с диким смехом со всего размаха врезал по кирпичной стене. Удар, удар и вновь удар, рубашка с треском разорвалась на лоскуты и обернулась вокруг разбитых костяшек. Рука ныла, кровь просачивалась через ткань, оставляя красные отметины на синем лоскуте, боль вернула в реальность.

Мики прошёл до середины улицы и остановился у того самого дома, где когда-то жил.

– Ну что, я готов! Я жду! Где вы?! – крикнул во всю глотку Мики.

Долго ждать не пришлось – на асфальт упала тень. Тень бесшумно меняла свой размер, пока из-за угла не высунулась морда с засаленными взъерошенными волосами. Морда улыбнулась кривыми зубами и скрылась за углом. Раздался истерический крик, сопровождаемый звуком лязгающего металла. Психопат на всех парах летел к Мики с двумя тесаками и болтающимся шлангом от противогаза, который тот натянул в качестве маски, на ногах не было обуви – здоровяк был босиком. Мики едва успел закрыть дверь перед носом нападавшего, старая задвижка, лязгнув, попрощалась с этим миром, перед тем как мощный удар выломал дверь.

– Стой, мясо!! Я поймаю тебя, нечестивец!! Ты осознаешь свою ошибку!! – крикнул здоровяк, сняв противогаз и метнув его в сторону убегающего. Захлопнув дверь, Мики оказался в до боли знакомой гостиной. От былой жизни здесь осталось только кресло, хлам, и сам Мики.

– Я тебя достану, птичка моя, и сожру! – кричал психопат, пытаясь разнести дверь. Теперь, когда Мики знал, кто конкретно его преследует, ему было уже не так страшно. «Гораздо страшнее, когда не знаешь, кто рычит в темноте, чем когда видишь перед собой волка и примерно знаешь, что от него ожидать».

– Ты не веришь! Я заставлю тебя уверовать! Свинья!

Дверь содрогалась от ударов огромного мясницкого тесака.

Мики сидел в кресле и, закурив, ожидал конца, крутя в руках полированную бензиновую зажигалку.

– Ого, да тут уютно. Хоть это и пристанище тараканов и крыс, но прошлые хозяева знали толк в уюте. Стив, ты только посмотри, какое шикарное кресло!!

– Обычное кресло.

– Обычное! Обычное кресло? Да ты зажрался! Ты взгляни, оно ведь просто огромное, на него можно влезть не то что с ногами – в нём можно свернуться калачиком и спать. Будь я огромным котом, я бы из такого кресла даже не вылезал – жил бы в нём.

– Может, ты остальное осмотришь?

– Да что тут смотреть? Старая мебель: пара стульев, стол, детская колыбель у стены и, конечно, шикарное, хоть и вонючее, огромное кресло. Аха-ха! – Фил потёрся щекой о спинку кресла, прищурив глаза.

– Давай работать, барахольщик!