— Тут компас показывает на тот дверной проем, — указала Селина.

— Но там же тупая заглушка. Та дверь никогда не откроется, у нее даже петель нет! — возразил я, и мы подошли поближе, — точно тебе говорю, я уже такие приколы встречал. Азраель всегда делает двери по одному шаблону — петли снаружи. Никаких скрытых механизмов тут точно нет.

— А вот и есть. Давай посмотрим на нее магическим зрением. Видишь?

Я напрягся, и да — увидел, что на двери появился большой увесистый замок. Сама же дверь была буквально обмотана цепями.

— А ключ от этой каморки папы Карло есть?

— Да, конечно, — Селина вынула из кармана яркий искрящийся золотой ключик и вставила его в замок. Щелчок — и призрачный замок открылся, а цепи тут же исчезли. Я проморгался и увидел уже распахнутую дверь.

— Твой отец здесь? — спросил я.

— Надеюсь, что да, но меня смущают цепи — раньше их столько не было. Здесь кто-то был. Посмотри, папины книги разбросаны по всему коридору.

— Они добрались до него раньше, — разочарованно констатировал я.

— Не факт. Пойдем быстрее.

Мы пробежали через длинный коридор, спустились по винтовой лестнице и оказались в разгромленной лаборатории. Здесь было немало странных аппаратов и кузнечного оборудования. Часть из него была покорежена. Столы поломаны. Повсюду валяются бумаги и какие-то чертежи. Полный бедлам. Сталкеры — неаккуратные ребята. Кто же так работает? И кому помешали эти милые пробирки? Зачем их было разбивать?

— Тут пусто, — заключил я, — никого.

— Там есть еще одна комната — рабочий кабинет. Я слышала оттуда какой-то звук.

— Осторожнее.

Я поднял пистолет и подошел к двери, открыл ее и вошел внутрь. Эта комната оказалась очень похожей на кабинет Данилы — шкафы с книгами, широкий стол, кожаные кресла, только тут еще камин соорудили. Удобное место. За столом кто-то сидел, причем к нам спиной.

— Доброе утро, господа, — послышался знакомый голос, и я непроизвольно вздрогнул. Кресло развернулось к нам. В нем сидел Роман собственной персоной. На его коленях покоился огромный револьвер, который сталкер даже не направил на нас.

— Поговорим? — он угодливо улыбнулся и показал нам на стулья. Мы с Селиной переглянулись, и я опустил пистолет.

— А знаешь, Сережа, я разочаровался в автоматических пистолетах, — веско заметил Данила, вальяжно развалившись в огромном кожаном кресле, — автоматизм убил наши смелость и остроту мышления. Американские боевики только усугубили это. Главный герой бежит с автоматическим пистолетом, стреляет во все стороны, патроны у него не кончаются. Скукота. Я думаю, что история развития пистолета расцвела и закончилась с появлением револьвера. Положи «Беретты» на стол, они тебе все равно пока не нужны.

— Как скажете, учитель, — я принялся отцеплять кобуры.

— Автоматизм, компьютеры — все это заставляет нас самих меньше думать, меньше просчитывать в уме возможные варианты развития событий. А зачем утруждаться? Вставил дискету в компьютер, нажал кнопочку, и оп — он тебе уже все и посчитал, да? Удобно же? Только вот в будущем для этого и человек не будет нужен. И что тогда случится со всеми нами? Будем только жрать, спать и спариваться? Хотя последнее уже тоже мало кому нужно. Вон бабы-роботы захватят мир. Прекрасное у вас будет будущее. Я бы позавидовал, но, к счастью, мое тело уже мертво.

— Так почему автоматические пистолеты — это зло? — спросил я, положив кобуры на стол.

— Ну сам подумай, дубина ты березовая, — Данила достал из воздуха уже прикуренную сигару, — когда у тебя в барабане всего шесть патронов, ты начинаешь думать над каждым выстрелом, Сережа. Выбирать цели, просчитывать события и дорожить каждым нажатием на крючок. Это и есть оружейный сталкинг. Когда против тебя выйдет не шесть, а десять человек, ты уже иначе думать будешь, потому что перезарядиться тебе не дадут! А автоматические пистолеты — это все лажа, особенно эти мерзкие удлиненные магазины на 30–40 патронов или «улитки» от пулеметов. Ты знал, что на «Макаров» можно поставить барабанный магазин от «ППШ»? С доработкой напильником, но можно!

— Нет, учитель, — признался я.

— Это все нивелирует ценность выстрела, а ведь мысль подобна пуле, Сережа. Вот я к чему клоню.

— Тогда зачем вы делали 20 лет эти «Беретты»? Почему было не сделать какой-нибудь «Наган»?

— А кто тебе сказал, что я не делал револьверы, а? — Данила рассмеялся, — ни ты, ни Женя ни черта не понимаете в оружии. «Роза» и «Плющ» — это произведения магического искусства, с которыми я добрался до таких нижних уровней сна, что вам и не снилось. А вы с ними по игрушкам бегаете. Позорище. Вы даже не можете их разобрать и понять принцип работы.