На следующее утро я проснулся в теплых объятьях Кэрол. Ведьма спала в маске для сна, но стоило мне открыть глаза, как она тут же проснулась и сама. У нее очень чуткий сон.

— Все в порядке? На тебя не нападали? — спросил я.

— Нет, я сделала перерыв, и мне снились обычные сны, а ты где был?

— Тоже в собственной песочнице. Пытался строить крепость.

— Класс, интересно, — Кэрол прижалась ко мне и положила руку мне на грудь, — и каковы результаты?

— Херня какая-то, — признался я, — допустим, я из пустой локации начинаю строить замок. Вот он стоит. Он же все равно меняется, стабильности мало. Даже ловушки исчезают или становятся другими.

— Это у тебя уровень осознанности слабый был, Сережа, — пояснила черноокая ведьма, — тебе нужно было углубиться внутри собственного сна, плюс ты можешь использовать эфирный кристалл как основу для фундамента.

— Что? Это еще как?

— Твой сон существует, пока ты спишь, — пояснила Кэрол, — когда ты просыпаешься, он очень быстро начинает исчезать. Буквально несколько минут — и его сновиденное пространство сворачивается, и всех гостей выбивает. Так?

— Все верно.

— Когда ты засыпаешь в следующий раз, то как бы заново создаешь этот замок. Понятное дело, что ты уже не помнишь, был ли ров заполнен водой и какие акулы в нем плавали. Какого цвета были ковры в главном зале, и осталось ли масло в фонарях. Каждый раз твоя крепость будет строиться заново.

— Логично. А эфирный кристалл, значит, может поддерживать структуру выделенного сна, даже когда я бодрствую?

— Вот именно, — кивнула ведьма.

— Но ведь сам кристалл нужно подпитывать светом!

— А гости тебе зачем? — Тши рассмеялась, — либо отдавай ему собственный свет. Давай так, сегодня ночью я приду в твой сон и помогу с постройкой.

— Чую, что мы начнем со спальни.

— Зачем? Нам и тут неплохо. Зачем еще там развлекаться?

— Все-таки женщины разные. У меня есть подруга, ну та, которая хочет ко мне в фамильяры. Она предпочитает предаваться утехам во снах, а в не в реальности.

— Ну остается только пожалеть эту девочку, раз у нее здесь хорошего секса нет. Ладно, Сережа, продолжай валяться, я пойду завтрак готовить. Что ты любишь есть по утрам? Яичницу, бутерброды? Кашку?

— Пофигу. Что дашь, то и буду, только не творожок и никаких фруктов.

— Отлично, я тоже не очень их люблю. Чем займешься еще сегодня, пока я буду заказывать кровать?

— Постараюсь найти Барбоса в реале. Думаю, что стоит навестить старого друга Филипа.

— Мендеса? О, да, он знает многих магов. Хорошая идея, — девушка встала с постели, надела трусики и черную футболку с принтом трехглазого кота, висящего в космосе. Затем она вышла из зала, а я лениво потянулся.

— Ну и как она тебе? — спросил Рагни, который появился рядом со мной.

— В каком смысле? Как женщина хороша. У нее все в меру, но чувствуется некая скованность, причем обоюдная. Трахаться с ней — как гайки крутить.

— Не понял, — сказал волк.

— Ну то есть ты так осторожно все делаешь, боишься перекрутить, а то сорвется. Хотя у меня со всеми новыми женщинами так. Кроме Инги, — добавил я, — вот она была адок. В хорошем смысле, но и Кэрол ей не сильно уступит, если быть с ней чуть пожестче. Я так и не понял, почему тебе не нравятся смуглые задницы? Ты же сам при жизни был не белого цвета?

— Потому и нравятся. Ибо необычно. Что тут непонятного? Но эта ведьма тебя хотя бы кормить будет. Замок поможет построить. Я смогу за ним присматривать.

— Как тульпа? — усмехнулся я.

— Типа того. А еще пусть она научит нас делать дублей.

— Вот как ты заговорил. Значит, ты готов мириться с ее смуглой задницей?

— Да, вполне. Это вынужденный мир, — волк рассмеялся и исчез.

Я встал с кровати и увидел, что у меня на телефоне горит пропущенный звонок. Хм. Странно. Обычно мне никто не звонит по утрам. Все знают, что дримера будить нельзя до обеда точно. Поэтому у меня телефон всегда стоит на беззвучном. Вдруг я еще в Лимбе бегаю или в Ардении квесты выполняю, а тут звонок. Это очень неприятно. Пропущенный от мамы. Ох, давно я ей не звонил. Пару недель точно. Совсем забегался. И смска — «перезвони срочно». Легкий холодок пробежал у меня по позвоночнику, на лице появился пот. Что-то случилось. И очень плохое.

Я взял сигарету и вышел на застекленный балкон в одних трусах. Набрал номер и услышал очень уставший голос матери.

— Привет, мам, что стряслось? — спросил я.

— Витя умер, Сереженька, — мама еле сдерживалась, чтобы не расплакаться, судя по голосу.

Сначала до меня не сразу дошел смысл ее слов. Витя? Какой Витя? А потом я медленно опустился на стул и опустил только что закуренную сигарету в пепельницу.

— Когда? — сухо спросил я.

— Вчера вечером. Прилетай. Я одна не справлюсь.

— Конечно, прилечу, мам. А как он умер? Во сне? — я почувствовал что начинаю злиться. Кажется, мне уже все ясно, кто стоит за этим убийством.

— Нет, Сереженька. Он под фуру попал.

— Но как? — удивился я, — он же не пил?

— Водитель уснул за рулем, представляешь, а отец с работы возвращался и через дорогу переходил. Там еще освещения нет на переходе. Помнишь? На Серпухова.

Ту улицу я знал очень хорошо. По ней часто гоняли всякие грузовики и панелевозы, рядом ведь бетонный завод как никак.