И показала на сервированный ужин. В глазах его отразилось недоверие. И Стефан снова спрятался за маской ненависти. Покачав головой, я взялась за верёвку. Меня будто током тряхнуло! Такой нехилый, конкретный разряд, будто взялась за оголённый провод. Прижав руку к груди, внимательно осмотрела верёвку. Ну откуда тут электричество? Даже статическое тут не может накопиться — нет синтетики!

Чёрт!

Я дура.

Путы же магические! Их напитали магией, чтобы пленник не смог освободиться! Решительно взялась за верёвку, стиснув зубы, чтобы меньше чувствовать разряды тока, и торопливо, путаясь и соскальзывая пальцами, развязала некрепкий узел.

Руки Стефана, будто сжатые пружины, отпущенные на свободу, оттолкнули меня так сильно, что я упала на спину, вскрикнув. Мужчина принялся терзать узел на ногах, но всякий раз его било током. При этом он бормотал разные слова, которые показались мне ругательствами. Я села и сказала обиженно:

— Ты мог бы попросить, Стефан, и я развязала бы.

Он зыркнул чёрными угольками, продолжая колупать узел и отдёргивать пальцы. Окончательно обидевшись, я пожала плечами и подтянула к себе поднос с едой. Вилок тут всё ещё не изобрели, и я зачерпнула мясо в соусе кусочком хлеба. Застонала от удовольствия. Это, пожалуй, даже лучше, чем оргазм! Вкусная еда, когда ты голодна…

Даже Стефан остановился, глядя на меня. А я даже причмокнула от наслаждения, закрыв глаза и смакуя мясо, тающее во рту. В кубке оказалось уже сервированное вино, и оно идеально подходило к ужину. Вообще, такое впечатление, что я в хорошем ресторане. Только официантов нет, а мой компаньон рычит на свои путы. Но я не стану ему помогать. Он меня не попросил.

Кстати, интересный вопрос. Почему я смогла развязать верёвку, а он не может? Может быть, её заколдовали только на него? Скорее всего. А он упёртый! Стоит пожалеть его лишь за это упрямство…

Я протянула руку к верёвке, нечаянно коснувшись его пальцев. Словно в жаркое пламя сунула кисть! Словно обожглась о только что натопленную печь! Какой он горячий… Мамочки… да с таким мужчиной не нужно очаг топить зимней ночью — он не даст мне замёрзнуть!

А он схватил меня за руку цепко и вдруг притянул к себе. Вино выплеснулось из кубка на шкуру, я оказалась прижатой к голому телу Стефана. Непередаваемое ощущение восторга и панического ужаса переполнило меня. Убьёт! Изнасилует! Украдёт и унесёт в дремучий лес! А-а-а!

Я даже хотела поорать немножечко, для порядку, но мне заткнули рот.

Поцелуем.

Боже, какие властные губы!

Боже, какие они мягкие и требовательные!

Боже, как дышать? Я забыла…

Как потушить пожар, который разгорается в животе? Одним способом — оседлать и попробовать! Но Стефан одним ловким движением перевернул меня, опрокинув на спину, прижал к полу и, приблизив своё лицо к моему, что-то процедил сквозь зубы с таким презрением, что я снова обиделась. Не поняла ни слова, но стало очень неприятно. Почему он меня поцеловал? Зачем всё это? Зачем он мне вообще?

С трудом отпихнув тяжёлое тело, я вырвалась из-под Стефана и вскочила. Он смотрел снизу вверх, прищурившись презрительно. Я рывком освободила его ноги от верёвки и отшвырнула её в сторону, потом сказала:

— Одевайся и уходи! — и показала жестом, что он свободен.

Тоже мне цаца! Обойдусь и без него, и без пожара, и без поцелуев его, хоть жарких и чувственных!

Стефан разом вскочил на ноги. Теперь, когда он стоял, я увидела, что он выше меня на целую голову, что хорош собой, как картинка в журнале, а мышцы не такие, как у Дайго или Тиля — узловатые, сухие, рельефные. Не мужчина, а сказка, чёрт бы его побрал! И не мой! Никогда не будет моим, потому что не хочет…

Схватив со стула принесённую кяри мужскую одежду, Стефан глянул на меня в последний раз — будто сожалел, но остаться не мог — и как был голышом выскочил в дверь. И не холодно же, почему-то подумала я и села на стул. Грустно как-то стало… Очень грустно. Неужели я успела к нему привязаться? Влюбилась? Мне будет не хватать чёрных глаз, даже если они смотрят презрительно…

С топотом и грохотом в детский дом ворвались мои тщедушные покемоны — ужас читался на их лицах! И сразу же его сменило облегчение, когда увидели, что я в целости и невредимости вяло жую хвостик какого-то маринованного овоща.

— Милостивая… мы так испугались, что этот дикарь… вас… С вами всё в порядке?

— Нет, но вы не поймёте, — грустно ответила я. — Уберите тут. А я пойду спать.

Признаюсь, когда я шла в свою спальню, старательно не обращая внимания на кланявшихся кяри, я думала о Стефане. С грустью. Вздыхала. Такие глаза, такие глаза… И не мои. Казалось бы — ну, зачем он мне? Меня ждут лучшие мальчики вселенной: мой нежный ласковый Тиль, мой большой и сильный защитник Дайго… А ещё умный, уставший от моих выходок Девлин. Вместе с ними меня ждёт разговор. Я должна прежде всего понять, почему главное богатство этих мест не дети, а женщины.