– Нет, спасибо.

Положив трубку, начальник ЭКУ обернулся к эксперту.

– Что скажешь?

– Что залили горячей водой – это похоже на правду. А столь высокая четкость ответов... Странно как-то...

– Да, – задумчиво протянул подполковник. – Если карточки испорчены, то как они узнали, какие мы ищем? Похоже, что у них стоит сторожевой листок на каждую из трех дактилокарт. И они у нас узнали, в связи с чем проводится розыск...

– Кто они?

– Сейчас узнаем...

Витошин извлек телефонный справочник МВД, нашел номер дежурного оперативно-справочной картотеки ИЦ, набрал его.

– Дежурный капитан Еремеев, – четко доложились на другом конце провода.

Витошин представился.

– Только что я говорил с капитаном Соколовским, но разговор прервали.

Как мне с ним соединиться?

– А кто такой капитан Соколовский? – вопросом на вопрос ответил дежурный.

– Старший инспектор оперативно-поисковой картотеки. Телефон 292-66-06.

– Вы что-то путаете, товарищ подполковник. Соколовский у нас не работает. И телефона такого в министерстве нет. Это вообще не наш коммутатор.

– Спасибо... – растерянно сказал Витошин и положил трубку.

– Что там такое? – спросил Пилютенко.

– Нет у них Соколовского. И телефона такого нет, – подполковник был явно растерян.

– Знаете что, Леонид Никитич, давайте я сейчас повторю запрос...

Быстро переглянувшись, одолеваемые одними и теми же мыслями, офицеры вернулись к компьютеру. Эксперт быстро проделал необходимые манипуляции.

Теперь минуты ожидания тянулись еще медленнее. Подполковник и майор застыли у монитора, охваченные одинаковым предчувствием. Предчувствие было слишком невероятным, такие развязки встречаются лишь в круто закрученных западных боевиках, нашпигованных секретами, тайнами, конкуренцией специальных служб и неожиданными смертями.

Наконец изображение на мониторе сменилось, пришел ответ, и это был совсем не тот ответ, что сорок минут назад. Но тот, которого они подспудно ожидали.

«По запросам N 1, N 2 и N 3 информационный центр МВД РФ никакими материалами не располагает».

– А тот телефон? – выдохнул Пилютенко. Витошин кивнул. Семизначный номер был единственным подтверждением всего ранее происшедшего. Теперь по нему ответил молодой женский голос.

– Я слушаю вас, – тот же обезличенно служебный оборот, та же энергичная упругость речи.

– Мне капитана Соколовского, – попросил Витошин, чувствуя, как гулко колотится сердце.

– Вы ошиблись, здесь такого нет.

– А чей это номер?!

– Номер служебный. Раз вы не знаете, кому он принадлежит, я ничем не могу вам помочь.

Раздались короткие гудки. Начальник ЭКУ вытер пот со лба. Могло быть и по-другому. Тот же мужской голос, не знающий капитана Соколовского.

Или принадлежащий капитану Соколовскому, но не помнящему о состоявшемся разговоре. Или вообще отключенный телефон. Но ведь это не игры со звонками наугад: это официальная связь по каналам МВД! Здесь пахнет не розыгрышами и шутниками... Пахнет теми самыми строго засекреченными тайнами и неожиданными смертями, которые часто приходилось видеть в лихих боевиках... А сценаристы не всегда выдумывают сюжеты – взятое из жизни воспринимается гораздо достовернее...

Витошина охватил страх. Девятнадцать тридцать, комплекс зданий УВД опустел, на доклад к генералу надо пройти сквозь безлюдные этажи ЭКУ, выйти на улицу, пересечь сто пятьдесят – двести метров пустынного темноватого двора, зайти на «черную», вечно не освещенную лестницу, подняться на второй этаж... Обычный, привычный путь, но сейчас на каждом метре могла подстерегать опасность.

– Что с вами, товарищ подполковник? – будто сквозь вату донесся голос Пилютенко.

Начальник ЭКУ встряхнул головой.

– Ничего. Пойду доложу генералу...

– Мне пойти с вами?

– Пойдем...

За окном густели сумерки. Они оба свидетели. Вдвоем лучше не идти.

– Впрочем, дождись меня здесь...

Начальник ЭКУ залез в сейф, покопался в груде отстрелянного оружия, выбрал крохотный дамский «браунинг», снарядил обойму четырьмя – больше не было, патронами. Взял мощный аккумуляторный фонарь, накинул шинель, сунул пистолетик в карман и вышел в гулкий пустой коридор. Он понимал, что его страх может выглядеть чистой паранойей и стать поводом для многочисленных насмешек, но сейчас ему было не до смеха. Перед тем как выйти на лестничную площадку, он светил фонарем, целясь из «браунинга» параллельно лучу, с такими же предосторожностями пробегал пролеты, словно по вражеской территории, пробирался по захламленному двору.

Только выйдя в освещенный коридор второго этажа основного здания, он перевел дух. В приемной никого не было, рабочее время секретаря истекло.

Оставив шинель и фонарь, Витошин зашел в кабинет к генералу. Высокий, ширококостный, с овальным, чуть вогнутым лицом, Крамской выглядел озабоченным и раздраженным. Он внимательно выслушал доклад, задал несколько вопросов и кивком отпустил подполковника. Потом еще раз просмотрел предварительный акт вскрытия киллера из «Маленького Парижа».

Смерть наступила в результате слепого огнестрельного ранения головы с повреждением мозга, входное отверстие располагалось в переносице. На лбу под кромкой волос, на носу, вдоль подбородка и на скулах имелись тонкие малозаметные шрамы, характерные для косметических операций. Его сознательно сделали похожим на Лапина-Карданова. Можно было бы гадать, кому и зачем это понадобилось, если бы не доклад Витошина.