— Да зачем бы женщине такое нужно-то?! Ты, чай, не мужик, учителем работать не пойдешь!

— Лацита тиргус, знания лишними не бывают. Сейд ведь вам рассказывал, как в самусе, где я раньше жила, Маранское уложение нарушали? И ведь никто из женщин даже не знал об этом. И потом, неужели женщин вообще не учат грамоте? Ну, тирги и жена цезуса уж всяко грамоту разумеют и читать могут…

— Вот сразу видно, что иностранка ты, рава… Прямого запрета, конечно нет. Но и учить женщин… Да кому это нужно-то?! Неужели найдется сумасшедший, что так деньги будет выкидывать?! Ну, бывает, конечно, когда наследнику нанимают учителя — сестры при нем сидят, иногда что-то и выучивают. Но — редко. Все знают — не тянутся женщины к науке.

— Лацита тиргус, но ведь любая женщина должна уметь вести хозяйство и считать, чего сколько нужно. Что продать, что купить… Всяко сложение и вычитание знают.

— Ну, вдовы как-то обучаются, когда нужда пристигнет… А в хозяйстве всегда муж деньгами распоряжается. Конечно, кто из женщин торгует на рынке всякой там мелочью — молоком, хлебом или еще чем — ну, десяток-другой монет могут сосчитать. А больше то им и не нужно!

— Да как же так? А если вдова не бедная? Ну, тирга или купца какого-то?

— Ну, возьмет управляющего — он ей и посчитает.

— А у мужчин, ну, если слишком бедный, чтобы учителя нанять, как тогда?

— Так всех мальчиков, кому родители нанять учителя не могут, в цейгах обучают.

— Цейг?

Это слово я слышала впервые.

— Цейг, это что такое?

— Дом это такой. И там детей городских собирают каждый год. И тиргус местный учителей оплачивает. Бывает, что город большой, так и много учителей. И учат считать, писать, ну и законам всяческим. Иногда к ним храмовые служители заходят — о богах рассказывают. И кто хочет службу получить — потом еще год учатся и экзамены сдает.

— А деревенских детей?

— Ну, на всех детей никаких денег не хватит!

— А здесь есть цейг?

— А как же! Лергус город большой, тут у нас аж два цейга и в каждом по три учителя!

— А сколько лет учат в цейге?

— Два года каждого мальчика учат. Читать, писать и считать. А кто хочет потом на службу поступить — те еще год учатся, потом экзамены, а уж потом только можно искать место. Я вот так и начинал…

Тиргус вздохнул и сложно было сказать, сожаление ли о давних временах или воспоминания, как трудно тогда ему было…

Но меня удивило, что у любого городского мальчишки есть возможность получить хоть какое-то образование. А девочек, получается, не учили совсем.

— Лацита тиргус, а нельзя ли пригласить парочку учителей из цейга? Уж очень мне интересно, как они учат. Да и самой мне надо бы знать, какие законы у вас. Хоть понять законы эти, чтобы я ни в коем случае не нарушила кой-то из них по незнанию.

— Ну, раз уж так тебе надо… Завтра девятина, не работают цейги, приведут тебе учителей. С утра приведут.

С утра их и привели. Всех. Лацита тиргус не мелочился, желая порадовать меня.

Учителя при солдатах вели себя очень вежливо. Ну, и наверняка давным-давно в городе сплетничают, что я любовница Сейда. Так что они меня просто побаиваются. Надо сказать, что этот их страх перед «власть имущими» мне только на пользу. Никто не хамил и не пытался объяснить мне, что мое место на кухне. Через десять минут разговора я отпустила четверых из них. Местная математика и язык мне, пока, не слишком нужны.

Раву Шейса и раву Нетра я пригласила попить чаю. Беседовать с ними было интересно, но оба нервничали, не понимая, что именно мне нужно. Я и сама не понимала, что хочу узнать, поэтому просто старалась поддерживать беседу об их предметах. И некоторые вещи меня заинтересовали.

Маранское уложение было принято более семидесяти лет назад. До него основным законом был документ под названием «Слово цезуса». Отличия были довольно существенные. Часть из них касалась торговли, вводилась единая система налога на некоторые виды деятельности, вводилась общая единица измерения — тот самый мешок с печатью, в котором продавали зерно. Оказывается, этот размер был един не только в нашем городе, а по всей стране. Были и еще отличия от «Слова цезуса». Военные и торговые.

Самые большие отличия касались положения женщин! До этого женщина была вещью на столько, что отец мог ее продать! Муж мог продать! Что, надо сказать, многие и делали… По старым законам прав у женщины не было, от слова — совсем. Маранское уложение выводило женщину из под власти мужа. Частично, конечно. Но хоть товаром перестали считать — и то хорошо!

Рава Шейс, как более словоохотливый, рассказывал:

— Тогда, рава Лейна, много было из-за уложения нового беспокойства. Я помню, отец мне рассказывал, он тогда мальчишкой еще был, местами даже до бунтов доходило! Тирги и тиргусы жен старых не могли продать и новых взять! Это же какой скандал был! Некоторые даже убивали жен… да, страшные времена были… Цезус Маран, конечно, великий правитель был! Великий! Он под этот закон вырезал всю родню лацита тиргуса Земма. Бунтовала семья частенько, а тут он и расправился.