Катя скептически подняла бровь.

— Ночью!

— Так луна же!

— Ладно, — Катя встала, запахнув одеяло, — спасибо за теплый прием, я пойду.

— Сядь, — он поддел колени, дернул, и она плюхнулась обратно, — никуда ты не пойдешь, пока не расскажешь, какая вожжа тебе попала под хвост.

— Я не могу тут рассиживаться, у меня дети.

— Надо же, про клопов своих вспомнила! — восхитился Аверин, а потом будто настройки сбросил, и Катя вздрогнула. Его лицо сделалось злым и грозным. — А то, что ты шею себе свернуть могла, ты об этом не думала? Пацаны уже один раз осиротели, что ты делаешь, дура, зачем они тебе нужны?

Катя открыла рот, но неожиданно оттуда вырвался сдавленный всхлип, из глаз по щекам протянулись прозрачные дорожки. Она прижала ладони к лицу и разревелась так, как у нее давно не получалось — с надрывом, будто выворачиваясь наизнанку. И почувствовала, как ее обнимают его руки и притягивают к твердой как камень обнаженной груди.

— Катюша, успокойся, девочка, ну прости, я просто сам обос… испугался ты не представляешь как, — Аверин гладил ее по волосам, по плечам, и почему-то становилось легче, хоть ей дико не нравился дядька Клима. А вот плакать на его груди нравилось, это лучше чем в подушку в одиночестве. Легче. Загадка, да?

Катя вытерла слезы и отстранилась.

— Мне подружка посоветовала, — она еще раз всхлипнула и втянула носом воздух, — это техника такая, помогает избавиться от страхов и переживаний.

— Ну еще бы, — Аверин притянул ее обратно, потуже заворачивая одеяло и устраивая голову у себя на груди, — с отбитой башкой какие уж там переживания! А что за подружка? Не моргай, Катюшка, щекотно!

— Настя, — Катя снова нечаянно моргнула и зачем-то добавила, — я ее в гости пригласила, она скоро приедет.

— Правильно, умница, — он продолжал гладить Катю по голове, — как приедет, ко мне приводи. Я покажу ей техники, штук сто, выбивают абсолютно все страхи и переживания. Вместе с воздухом. Ну подумаешь, пара сломанных кроватей. Катюш, — Аверин склонил голову и заглянул в ее лицо, — это всем помогает. Ты же замужем?

— Мой муж ни при чем, — шмыгнула она носом. Аверин помолчал, а потом спросил совсем тихо:

— Что, так сильно его любишь?

Она кивнула и снова разревелась, уткнувшись лбом в такое же каменное плечо.

— Простите, — прошептала Катя, отстраняясь. Кто знает, сколько они просидели так в обнимку, она прижимаясь щекой к его груди, а Аверин положив подбородок ей на макушку. — Вам, наверное неудобно …

— Ну что ты, было очень классно посидеть с тобой и поплакать, — заверил ее Аверин, и тут же глухо матернувшись, схватился за спину, лицо его страдальчески скривилось. — Жаль спина затекла и нога совсем отнялась, … .

— Извините, Константин Маркович, — смутилась Катя, закусив губу.

Аверин смерил ее уничижительным взглядом, рывком поднялся на ноги и тут же, охнув, упал обратно:

 — Ой …!

Теперь пришла очередь Кати скривиться.

— Что вы все время материтесь?

— Я так выражаю свои эмоции. Ты вот плачешь, я матерюсь, — сказал сквозь зубы Аверин, но судя по судорожно сведенной конечности, она в самом деле затекла.

Сидя на диване и обнимая Катю, он подобрал ногу под себя, а рыдая, Катя практически переползла к нему на колени. М-да… чем она думала, когда полезла обниматься к дядьке Клима? Хоть стоило признать, сейчас он нравился ей гораздо больше, чем какие-то полчаса назад. На несколько порядков.

Аверин растирал ногу и поясницу с таким остервенением, что Катя против воли улыбнулась. Она никак не могла уловить, прочувствовать этого человека, он будто ускользал все время, мастерски прячась за бутафорским фасадом. Когда слова и жесты говорят одно, а глаза другое, будто это два разных человека.

Клим… Он тоже так делал порой, но у него не выходило настолько филигранно. Или все это дело времени и опыта? Два разных Клима, два разных Константина, четыре Аверина??? Катя мысленно содрогнулась и схватилась за голову.

— По-хорошему прошу, перестань называть меня Марковичем, — предупредил Аверин, продолжая растирать ногу.

— Ну вы же дядя… — она не смогла произнести вслух имя Клима, но тот и так понял.

— И что? Я старше племянника всего на двенадцать лет. Ты еще скажи, что его детям я буду дедушкой! — Аверин смерил Катю оценивающим взглядом и снисходительно добавил: — Тебя я, конечно, мог бы родить, если бы поднапрягся, но это же не значит, что я тебе тоже дядя!

— Спасибо, мои родители обошлись без вас!