Когда Лиа чуть приоткрыла дверь, у Равены уже не осталось никаких сомнений – в комнате были дети. Лиа чуть подалась в сторону и с заговорщической улыбкой кивком головы предложила Равене заглянуть внутрь, что Равена и сделала.

За дверью оказалась комната, очень похожая на гостиную покоев Лии – просторная и светлая. В комнате в догонялки играли девочка лет восьми и мальчик чуть постарше. В первый момент сердце Равены болезненно сжалось – эти двое слишком сильно напомнили ей ее и Амира, когда они были еще совсем детьми. Но, присмотревшись, Равена невольно забыла об этом сходстве.

У мальчика были золотые волосы, заплетенные в косу, и витой золотой рог в центре лба. Но взгляд Равены словно сам собой тянулся к девочке – пряди ее темных волос выбились из прически, на которую служанки наверняка потратили уйму времени. Она хохотала, пытаясь убежать от гоняющегося за ней мальчика. Вот она обернулась, чтобы посмотреть, не настиг ли ее преследователь, и Равена увидела ярко-синие глаза на широко улыбающемся светлом личике.

– Дети Арауна, - тихо произнесла Лиа, и в голосе ее звучала неподдельная гордость. – Сын Трисы и моя дочь.

Потом женщина посмотрела на Равену.

– Даже если Клан Сапфиров уснул, и ему никогда уже не пробудиться, он не исчез совсем. Потому что есть ты и я. Потому что есть моя дочь.

* * *

Когда вечерние сумерки легли на долину единорогов, в комнату Равены постучались.

– Это я, мин-са, - послышался голос из коридора.

– Войдите, Ран-Ги.

– Узнали ли вы то, за чем пришли, мин-са? – закрыв за собой двери, спросил канрийский маг.

Равена тяжело вздохнула.

– Можно сказать, я узнала все, что могла.

Ран-Ги пристально вглядывался в ее лицо.

– Это знание помогло вам?

Равена сделала неопределенное движение головой.

– Нет. Но может помочь.

– Что ж, держать в руках возможность – лучше, чем остаться с пустыми руками, не так ли? – рассудительно заметил Ран-Ги.

– Вы правы, - улыбнулась Равена, подумав о том, что слова Ран-Ги всегда приносили ясность ее сознанию.

Канрийский маг сдержанно улыбнулся в ответ.

– Что вы планируете делать дальше, мин-са?

Сделав глубокий вдох, Равена на миг задумалась, потом твердо кивнула собственным мыслям:

– Мы возвращаемся в Тристоль, Ран-Ги. Мне нужно еще раз поговорить с Неемией.

Канрийский маг насторожился.

– Вы полагаете, почтенный лис утаил от вас что-то, связанное с Кланом Сапфиров?

Равена отрицательно покачала головой и, посмотрев в лицо Ран-Ги, ответила:

– Сегодня я узнала, что только Тропа Духов может привести меня туда, где я найду ответы на свои вопросы. И только один клан, из существующих до сих пор, не только видит их, но и ходит ими. Если кто-то в этом мире и знает хорошо Тропы Духов, то это лисы. Вот зачем мне снова надо поговорить с Неемией.

22. ВСТРЕЧА В КНИЖНОЙ ЛАВКЕ

Оживление шумных улиц Тристоля всегда странным образом передавалось Равене – ее охватывало волнение, пробуждалась жажда деятельности, хотелось жить так же, в полную силу, как неутомимые тристольцы. Возможно, именно поэтому сейчас, когда Равена смотрела из окна кареты на улицы города, где шла бурная торговля, голосили наперебой зазывалы и слышались вдали свистки полицейских, она наконец заговорила о том, о чем размышляла уже давно.

– Я думаю, в ближайшее время нам нужно будет побывать в Бриесте, Ран-Ги, - сказала Равена. – Я хочу продать родительский дом. Я единственная наследница семьи де Авизо, и думаю, он до сих пор должен быть в моей собственности.

– Я уже говорил вам, мин-са, - отозвался Ран-Ги, - орден Сон-Лин-Си выделил большие средства на поимку дракона. Эти деньги ваши.

Равена помнила этот разговор. Он состоялся, когда они направлялись из Дагреба в Тристоль. Она выказала беспокойство по поводу того, что у нее нет средств к существованию, и единственным решением, которое она видела, была продажа родительского особняка. Однако Ран-Ги в тот раз пытался заверить ее, что теперь она богата, потому что орден Сон-Лин-Си пообещал внушительную награду за пленение дракона, и она, по мнению Ран-Ги, ее заслужила, как никто другой.

– Я не могу так, Ран-Ги, - чуть поморщившись, произнесла Равена; она не сожалела о том, как поступила с Амиром, по ее мнению, это было более чем справедливо, но платы за этот поступок она не хотела, просто потому сделанное было ее личным выбором.

– Вы причините себе боль, если продадите дом ваших родителей, - заметил канрийский маг.

Сердце Равены сжалось – она знала, что он прав. Знала, что утратить последнюю связь с домом, где выросла, будет для нее мучительно. Она станет словно птица без гнезда. Хотя мысль об опустевшем гнезде, в котором птенца никто не согреет родительской лаской, заставляло сердце болеть не меньше. Наверное, так же себя чувствовала Лиа де Фаль, возвращаясь снова и снова в дом, где выросла.