Я услышала резкий окрик и топот за спиной, страх разливался по телу ядом, но я не сбавила скорости. Небольшое расстояние оставалось до реки, когда справой стороны наперерез мне выскочил парень. Резко дернувшись в сторону, я невольно сбавила скорость и таким образом потеряла все преимущество, которого итак почти не было. Меня окружили неплотным кольцом. Сбившееся после бега дыхание и адреналин, разлившийся по венам, это самый главный врага трезвого и ясного разума. От страха и ужаса я не то что думать, я совершенно не могла сконцентрироваться ни на чем. В голове стучал один вопрос «Что делать?».

Восемь пар жестоких и ненавидящих взгляд вцепилось в меня. Господи, неужели это не сон? И я здесь, на пустыре, одна? Хотя нет, не одна. Вокруг эти парни… Запыхавшаяся то ли от бега, то ли от страха я озиралась по сторонам, в поисках человечности. Их лица выражали только одну эмоцию. Ненависть. Я четко ощущала кожей их враждебность.

Опустив голову и глубоко зажмурившись, я продолжала видеть круговорот лиц и злых улыбок. Даже темнота не спасала от тошнотворного чувства страха и безысходности. Я понимала, мне не убежать. Я в ловушке и скорее всего сейчас меня в лучшем случае изобьют, а в худшем это будет последний день моей жизни.

— Ну что набегалась, овца? — я вздрогнула, когда услышала голос одно из них. — Чё острых эмоций захотела? Так я тебе их сейчас организую.

Я слышала гул голосов, и в этом шквале звуков был то смех, то угрозы, то меня просто поливали грязью. Не знаю, что было страшнее стоять и ожидать в любую секунду удара или знать, что ты обречен и никак не спастись.

Я стояла опустив голову и обхватив себя руками. Я видела как перетаптываются несколько пар кроссовок передо мной, и понимала, что до того как им надоест глумиться и они бросятся на меня оставалось не более пяти минут. Мое тело дрожало как в лихорадке. Наверное, самое мерзкое чувство, это когда ты понимаешь, что обречен, и ничто тебя уже не спасет. Я молилась про себя, повторяя как мантру всего одну просьбу, "хоть бы папа не расстроился, хоть бы папа не расстроился…".

— Слышь, отвечай когда с тобой разговаривают. Э, ало, — кто-то жестко толкнул меня в плечо, отчего я невольно отшатнулась в сторону.

— …п-пожалуйста отпустите меня… я отдам вам все что есть: деньги, телефон…пожалуйста, — голос предательски дрожал и я чувствовала, что слезы побежали из глаз. Словно на секунду поверив в их человечность, я сдала последнюю линию своей обороны, оставшись безоружной.

— Ты и так все отдашь, да еще и сверху добавишь за то, что нам побегать пришлось.

Снова опустив лицо, и глотая слезы, я скорее почувствовала, чем заметила, как справа от меня кто-то резко замахнулся. Я не попыталась даже закрыться руками, просто втянула голову в плечи, надеясь, что это спасет от удара.

Там же, справа кто-то застонал и я не ощутив боли аккуратно взглянула в ту сторону.

— Будешь скулить, я тебе ее сломаю. Понял? — рявкнул парень, выворачивающий руку тому, кто хотел минуту назад ударить меня. Он был весь в черном. Слегка великоватая черная майка, черные джинсы с прорезями на коленях, легкая черная куртка и черная кепка с красной буквой Х. Отшвырнув парня в сторону, он резко шагнул в круг, отчего я еще больше сжалась. Если бы я умела уменьшаться в размерах, то сейчас была бы не больше муравья. Этот тип смотрел так цепко и пристально, как будто проверял подлинность купюры, в сомнительном обменнике.

— Ты что здесь делаешь? — он говорил небрежно, чуть склонив голову набок.

Сердце стучало в висках так, что, казалось, сейчас лопнет какой-нибудь сосуд, и я умру не от побоев, а от кровоизлияния.

— Пожалуйста…я…мне домой …прошу, отпустите, — я не могла даже связно произнести предложение. Мой мозг был способен только сгенерировать короткие фразы.

— Домой значит, — чуть сузив глаза, этот парень сделал еще один шаг в мою сторону. — И где же ты живешь?

Как же я хотела сделать шаг назад, просто отойти подальше. Но те остатки разума, что еще остались во мне, отчаянно твердили не показывать слабость. Ни в коем случае нельзя показывать, что я его боюсь. Хотя это итак очевидно, потому что я дрожала как осиновый лист на ветру.

— Недалеко, — я снова опустила глаза, пытаясь хоть как то сконцентрироваться на происходящем. В голове гудело так, будто там только что поселился рой пчел. Мысли летали хаотично, не желая складываться в дальнейший план действий.

Я вздрогнула, когда меня жестко взяли за подбородок и подняли мою голову.

— И какой адрес у этого «недалеко»? — он смотрел, не моргая прямо в глаза, словно сканируя меня на предмет лжи.

— Валдерновича, 8.

Мурашки побежали по спине, когда я заметила, что люди вокруг нас стали уходить. Этот парень в черном неотрывно смотрел на меня. Волна страха захлестнула вновь. Я боязливо посмотрела по сторонам, ища хоть какую-нибудь надежду на спасение. Но глупо было думать, что хоть один адекватный человек сунется на пустырь.

— Дом восемь, — прозвучало зловещее эхо. — А куда же подевались твои друзья? Или мышонок вдруг стал хитрее кота?

— Мне очень домой надо. Я, правда, не хотела вам мешать. Пожалуйста, простите меня.

Он убрал обе руки в карманы куртки, продолжая прожигать на мне дыру своим огненным взглядом. Аккуратно сделав шаг в сторону реки, я ожидала, что меня остановят. Но этот тип продолжал стоять, не сводя с меня глаз. В голове стучал пульс, все тело было как ватное, но мысль о спасении мигала красным светом как табло с надписью «Внимание» в аэропорту. Сделав резко рывок в сторону, я помчалась к реке, благо до нее было всего метров сто. Никто не пытался меня остановить.