Гонимая жаждой жизни, я прямо в обуви бросилась в воду. Если бы мой учитель по физкультуре сейчас засек время, я бы однозначно получила пять за семестр, а может даже и за год. Но не было учителя. Не было секундомера. А был липкий страх, и неподвижный человек на противоположном берегу. Позволив себе на мгновение обернуться, я увидела, что он не сдвинулся с места, но теперь на его губах была загадочная ухмылка.

— Милое платьице, мышонок, — донеслось мне в след.

Не знаю что в тот момент творилось у меня в голове. То ли адреналин в моей крови разбушевался, то ли я почувствовала себя в относительной безопастности, но я вдруг осознала, что стою на противоположном берегу и показываю средний палец парню в черном. Наверное, это то самое чувство, что по телевизору называют "состояние аффекта". Я совершенно не отдвала себе отчета в том, что я делаю. Этот момент длился не более полуминуты, но я видела все будто в замедленноц съемке и со стороны. Когда же мой мозг вернулся ко мне, я вздрогнула и со всех ног рванула к дому.

Даже оказавшись на своей улице, я чувствовала на себе взгляды банды. Мне казалось, что стоит мне моргнуть, как я снова окажусь на том пустыре, и рука, занесенная для удара, достигнет своей цели. Поднявшись в квартиру, я заперла дверь на все три замка, что у нас были. Последние лет пять мы пользовались только одним, но сейчас я как никогда была рада, что отец тогда не демонтировал другие замки.

Немного придя в себя, и отзвонившись папе, я легла на свою кровать, закутавшись в одеяло с головой. В мыслях то и дело возникали события последних полутора часов. Я не верила, что все так легко закончилось. Почему меня отпустили? Преследовали, окружали, запугивали, а потом дали спокойно уйти. Зачем ему понадобился мой адрес? Неужели теперь меня начнут терроризировать. Ведь одно дело избить разок, а другое — издеваться каждый день. Получается, что меня не отпустили, а подцепив на крючок, дали просто поплавать лишний денек. Еще один вопрос не давал мне покоя. Кто был этот парень? Он явно был главным среди них. Сама его манера говорить, нарочито плавно и медленно, но при этом так, что поджилки трясутся, указывала на властный характер. Остальные парни явно признавали его авторитет, иначе я не могу объяснить тот факт, что никто не бросился его останавливать, когда он чуть не сломал руку одному из парней.

Этот тип был крайне странный. Взгляд как у маньяка, наводил такой ужас, как если бы в его руках был нож. В глазах цвета стали были видна его душа, такая же холодная и жесткая. Они как острый клинок царапали кожу, оставляя незримые, но очень болезненные следы. И Боже, почему во мне, спокойной и тихой девочке, вдруг взялся этот безумный порыв показать ему фак. Вот почему я так безрассудно себя повела?

Теперь меньше всего на земле мне бы хотелось встретить его вновь. За сегодня я пережила такой водоворот эмоций, что, боюсь, мне его хватит надолго, если не на всю жизнь.

Господи, во что я вляпалась?

— Ты куда так подорвалась вчера? — услышала я вместо приветствия, подойдя к ребятам, которых смело могла назвать друзьями.

Катрин смотрела на меня с нескрываемым интересом. Была бы ее воля, она бы меня горой вопросов засыпала. Но так как знала она меня давно, то предпочла придерживаться тактики «тише едешь — дальше будешь».

— Папа просил срочно продиктовать реквизиты какой-то компании. Он договор дома забыл. Вот и пришлось бежать.

Подруга заметно приуныла. Она, видимо, ожидала какого-то экшена, а не нудной истории про циферки из документов. История то у меня была, но я не хотела, чтобы об этом кто-то знал. Мне казалось, что чем меньше людей в это посвящено, тем больше они в безопасности. Пускай живут себе спокойно, жуют сэндвичи на переменах, болтают о сериалах и обсуждают парней и девчонок. Но тот жестокий мир, в который я случайно попала на пару часов, их не должен коснуться. Я всеми силами постараюсь этого не допустить.

После того случая прошла неделя. Каждый день я просыпалась на двадцать минут раньше обычного, чтобы даже и мысли не возникало об опоздании на учебу. Раньше мы с ребятами, живущими на моей улице, иногда, сильно опоздывая, сокращали путь в колледж. Теперь же я была сама пунктуальность.

Однако все так гладко долго продолжаться не могло. Уже обуваясь перед учебой, я вдруг услышала восклик отца и звук разбитого стекла.

— Пап, что у тебя там? — крикнула я.

— Да блин косой, — ругнулся родитель. — Что-что? Облился я!

Папа со своей рассеянностью перебил уже половину нашей кухонной посуды, а вторая половина нашего сервиза была в сколах.

— Арин, погладь мне рубашку, а я пока пятно застираю.

У меня внутри все сжалось от этой просьбы. Отказать я не могла, да и никто по сути не виноват в том, что я вечно влипаю во всякие истории.

Минуты на часах уже далеко убежали от того положения, в котором они были, когда я обувалась. В моей голове во время глажки уже даже созрела отмазка для учителя, почеу я не пришла на пару. А я решила именно не идти, потому как срезать путь мне крайне не хотелось. Поэтому со спокойной душой проводив отца, я вышла из дома и пошла по любимой с детства улице.

— Эй, Луна! Ты что, спишь на ходу что ли? Нам даже бежать пришлось, чтобы догнать тебя.

Вздрогнув от неожиданности я обернулась и увидела Мэри и Тома. Они учились в третьей группе и постоянно просыпали первые пары.

— Ой, привет. Я видимо задумалась. И хватит называть меня Луной.

— До тебя сигнал идет 30 секунд как до космоса, — напомнили они мне о моей отстраненности.

Я еще с детства могла заиграться и не услышать, что меня зовут, вот ребята во дворе и придумали сравнивать меня с космосом. А когда у нас ввели астрономию, так вообще я каждый день слышала от кого только можно новый вариации моего прозвища. Хотя все это было не зло и совершенно не обидно, мне почему то не нравилось когда меня называли как-то не по имени. Но те времена давно прошли, и сейчас меня подобными "планетами" называли только несколько близких ребят.