Через два часа со сборами было покончено. Алёна допила вино и осмотрела небольшую горку багажа. Удивительно, и как вся её жизнь уместилась в этих сумках?

Затолкала всё в багажник машины, подаренной Сергеем на прошлый день рождения, вернулась в никому не нужный дом и, укутавшись в тёплый плед, заснула на уже привычном диване в гостиной.

Встала рано утром, когда продолжающий плакать противным дождём пригород только начинал просыпаться, выпила чашку кофе в пустой холодной столовой и вышла из прошлой жизни, навсегда захлопнув за собой дверь.

В родной город Алёна въезжала уже практически ночью. На одной из остановок в придорожном кафе набралась мужества и позвонила матери, сообщила о своём скором приезде.

— Алёнка, дочь, что произошло? — заохала заполошно мать и по звукам в трубке стало понятно, что она выдвигает полки и гремит чем-то стеклянным.

"Ищет корвалол.", — грустно вздохнула неприкаянная женщина и отодвинула бумажный стаканчик с на редкость дрянным кофе.

— Мам, всё в порядке, правда. Не стоит волноваться. Я приеду и мы поговорим, хорошо?

— Ты где сейчас? Уже выехала?

— Да, мам, 400 километров осталось.

— Ой, дочь, только не гони, езжай аккуратно.

— Я хорошо вожу, не переживай.

— Да как же не переживать! Одна на трассе, скоро стемнеет, как же так…

— Всё, мамуль, мне пора.

Алёна сбросила звонок, выкинула стаканчик с остывшим кофе, плотнее запахнула тёплую кофту и, пряча лицо от ледяных порывов ветра, побежала к машине.

Город детства встретил провинциальной неторопливостью и спокойствием. В больших городах жизнь не замирает даже ночью, здесь же узкие улочки опустели, похоже, сразу после захода солнца. Редкие машины проезжали по безлюдным улицам и тут же скрывались, сворачивая во дворы пятиэтажных блочных "хрущёвок".

Алёна повернула руль и выехала на тихую улицу, по странной иронии судьбы носящую значимое название Олимпийская, миновала ряды капитальных гаражей, стоящих тут со времён её детства, и съехала с дороги к безликому пятиподъездному дому.

В окнах родительской квартиры горел свет. Мама явно ждёт и волнуется, раскладывает пасьянс на покрытом клеёнкой столе, и поминутно поправляет сползающую с плеч тёплую шаль.

— Наконец-то! — в уголках родных глаз заблестели слёзы, а иссушенные временем и трудом руки прижали Алёну к груди. Сама не ожидая от себя, измученная дорогой и нервотрёпкой нескольких последних дней, Алёна чуть слышно всхлипнула и ещё теснее прильнула к маме. Как же захотелось хоть ненадолго вернуться в детство, где всё было просто и легко, и любая беда легко исправлялась конфетой.

— Ну-ну, девочка моя… Поплачь, родная, поплачь… Легче станет. — Тёплые руки поглаживали по голове, перебирая спутанные пряди, а ласковый голос баюкал, давая надежду, что когда-нибудь всё и вправду наладится.

Мать и дочь, обнявшись, долго сидели на диване и разговаривали.

— Он ушёл от меня. Просто сказал, что разлюбил и так бывает. — Татьяна Владимировна слушала тихую исповедь Алёны, хмурилась и еле сдерживала злые слова в адрес зятя. — Я ждала его, мама, понимаешь? Ждала три дня! Думала, пожалеет, вернётся, и мы, хоть и не сразу, но переживём это испытание… А он явился за вещами, собрался не глядя, будто меня уже нет в его жизни, одарил с барского плеча машиной и ежемесячным содержанием и отправился строить новую личную жизнь.

— Милая, как же больно это слышать. Не ожидала такого от Сергея. Всю жизнь рядом, плечом к плечу. И вот поди ж ты, бес в ребро постучался..

Мама сокрушённо качала головой и долго рассказывала о похожих ситуациях в знакомых семьях. В большинстве случаев, нашкодившие мужья со временем понимали, что возле супруги лучше, чем в гостях у любовницы, и просились назад. Принимали великодушно гуляку в опрометчиво брошенную семью или злорадно отказывали от дома — это уже дело десятое. Главное, что мужчины осознавали свою ошибку. И Алёна, после маминых рассказов, вновь обрела надежду. Ну не может Сергей так просто отбросить и забыть то, что между ними было. Главное, набраться терпения и дать ему эту паузу. И он разберётся в себе, обязательно разберётся. Приедет, попросит прощения и всё у них постепенно наладится.

*

Сон был тяжелым и мутным. Несколько часов, оставшихся до рассвета после долгого разговора с мамой, Алёна провела, ворочаясь в своей детской кровати и ненадолго проваливаясь в беспокойную дрёму. Измученное подсознание выдавало картины болезненного расставания и беспросветной тоски. Алёна бегала, падала и ползала в клубящейся пелене сизого тумана, звала Сергея и умоляла вернуться. Но муж постоянно ускользал и даже не оборачивался на зов. Виднелся лишь его высокий силуэт, когда Сергей равнодушно уходил, оставляя заплаканную женщину сидеть на иссушенной, потрескавшейся земле. В какой-то момент, сквозь плотную пелену до Алёны донёсся знакомый, но давно позабытый голос.