Блестящая громада заслонила собой всю темноту за окном. Оллин аккуратно перещелкивал переключателями, Лайон что-то ему подсказывал, на его тонких губах играла довольная усмешка.

Потом корпус корабля вздрогнул, за его пределами громко лязгнуло, зашуршало, и Оллин, все еще в лохмотьях, грязный, повернулся к Айрис, поймал ее взгляд.

И столько было в его глазах, что смогла увидеть и понять Айрис.

Оллин смотрел на нее так, как смотрят на самых-самых, любимых и желанных. Так никогда не смотрел на нее Рато, для него Айрис была очередной девкой, которой — внезапно — удалось от него родить.

— Все хорошо? Мы пристыковались.

Ей вдруг захотелось всплакнуть, исключительно от бессилия и осознания собственной никчемности. Понимать бы, что он говорит. Хотя бы это самое «пристыковались». Вот было бы здорово.

Место, куда они вышли из корабля, тоже оказалось кораблем, но таким огромным, что просто дух захватывало. Как будто оказались внутри муравейника, только построен он был не из еловых иголок и земли, а из неизвестных Айрис материалов — светлых, кое-где матовых, а кое-где сверкающих так, словно это был наточенный и отполированный меч из отцовой лавки. Под ногами слегка пружинило, Айрис опустила глаза — что-то темно-серое, пористое. А по краям идеально ровной дорожки тянулись тонкие ядовито-зеленые кантики. Пахло здесь, в общем, приятно, как будто бы конфетами и немножко ванилью, но все равно примешивалась незнакомая горечь, сразу обозначая: они находятся внутри гигантской повозки, а не на открытом воздухе.

Айрис покосилась на Оллина, и тот, поймав ее взгляд, сразу же взял ее за руку и одними губами произнес «не бойся». Она… пыталась. Храбрилась из последних сил. Человек, назвавшийся Лайоном Делайном, пока вел себя безупречно и ничем их не обидел. Айрис только не нравилось, что его цепкий взгляд время от времени скользит по ней. Дядя Оллина как будто прикидывал, какой толк можно извлечь из присутствия Айрис. И это было неприятно. А так-то… наверное, все хорошо.

— Ну, что ж вы, — сказал Лайон, — идемте. Оллин, тебе надо бы принять душ и одеться. Твоей подруге, наверное, тоже. Ты, кстати, не представил меня ей, не хочешь?..

Пальцы Оллина сжались почти до боли. Айрис невольно поморщилась.

— Хорошо. — Он хмуро посмотрел на дядю. — Айрис, это Лайон Делайн, мой… родственник. Дядя, это Айрис… моя подруга.

— Очень, очень приятно, — вкрадчиво прошелестел дядюшка, и его тонкие ноздри хищно раздулись, как будто он еще и принюхивался к Айрис.

«Если он такой же, как Оллин, — подумала она, — то наверняка обращает внимание еще и на то, кто как пахнет».

И поежилась.

Кто там знает, что именно унюхал Лайон.

— Идемте, — мягко, но настойчиво повторил мужчина и сам подал пример, решительно зашагав вперед по коридору.

Выглядела их компания, должно быть, весьма занятно.

Впереди — отменно одетый солидный мужчина. За ним — Оллин, весь в спекшейся крови и рыжей джейфалисской пыли, которая запеклась на нем коркой, так что кожа стала похожа на панцирь большой черепахи. Серо-зеленые глаза казались на его грязном лице неестественно светлыми. Чуть отстав, за Оллином плелась Айрис, придерживая полу халата, который когда-то был кипенно-белым. Халат был неудобным, на нем не пришили ни одной пуговицы, и предполагалось, что полы просто запахиваются. Понятное дело, что убегать от убийц, а потом вышагивать по внутренностям корабля в таком неловко. Все равно что голая. Позади них топали три дядюшкиных охранника, дюжие мужики в устрашающего вида комбинезонах. Одно радовало: оружие свое они спрятали за спину и вроде бы доставать не торопились.

— Я бы предложил, — откашлялся Лайон, — поселить леди в каюту с улучшенными удобствами.

— Леди поселится со мной.

— Как скажешь, — легко согласился он. — Но, дорогой племянник, возможно, дама хочет немного побыть одна. Возможно, хочет привести себя в порядок. Одна, понимаешь? Женщинам иногда требуется уединение.

Потом, помолчав, добавил:

— Не беспокойся, ей здесь ничто не грозит. Даю слово.

— Я тебя совсем не знаю. — Оллин растянул губы в ухмылке, и выглядело это жутковато. Зверь никуда не делся, просто затаился на время. — Айрис? — Оллин требовательно посмотрел на нее. — Что скажешь?

— Я… — запнулась она, внезапно утонув в прозрачной холодной зелени его глаз. — Мне правда хотелось бы… побыть одной. Совсем чуть-чуть. Мне надо…

— Отдохнуть ей надо и прийти в себя, — довольно резко сказал Лайон, — а у нас, дорогой мой племянник, много дел. Да и есть что обсудить. Поэтому давайте сделаем так: пока что Айрис поселим в отельную каюту, тебя тоже. Но ты в любой момент можешь к ней прийти. Устраивает?

— Устраивает. — Оллин неохотно кивнул.

Они все еще шли сквозь невероятную, не поддающуюся внятному описанию вязь коридоров. Иногда коридоры выливались в просторные залы, и там Айрис видела огромные стеклянные окна в черную звездную пустоту, и кресла для отдыха, светлые, иногда даже белые, и странные прямоугольные панели, на поверхности которых появлялись яркие цветные изображения. Люди тоже попадались, но Айрис пришла к выводу, что этот корабль — не слишком людное место.

Потом Лайон остановился перед дверью, означенной в стене тонкой впадинкой, достал откуда-то тонкий квадрат, приложил его к подсвеченному месту в стене. Что-то довольно пикнуло, контур двери мгновенно осветился зеленым, и она как по волшебству втянулась вбок, открывая вид на комнату.

— Прошу, леди, — сказал Лайон, — а ты, Оллин, иди за мной. Ну в самом деле, дай девушке возможность прийти в себя.

Оллин несколько мгновений смотрел Айрис в глаза, потом его пальцы медленно разжались.