— Ваше высокопревосходительство, так вы собрались взять власть в свои руки или нет?

— Нет, — коротко ответил я, понимая, что затея провалилась. — Отстоять империю — готов, помочь императрице — да, уничтожать и сражаться с врагами — до последней капли крови!

— А для чего вы нас-то собрали? — уточнил коллега журналиста, пытавшийся записывать за мной слово в слово. — От столицы мы далеко, революционного настроения в Вятке не так много. Да и армия предана существующему строю, мятежники могут что-то захватить на сутки или двое, максимум — неделю, но не больше!

— Если все начнут смотреть друг на друга, гадая чего это ты ничего не предпринимаешь, а сам на заднице ровно сидишь, то империя развалится, — мрачно предрек я.

— Ваше высокопревосходительство! — вышел вперед какой-то поручик. — Своими заявлениями вы оскорбляете собравшихся! Прошу вас, выбирайте выражения!

Честно говоря, от такого демарша я на секунду потерял дар речи. Хозяин дома к поручику подошел и что-то гневно сказал. Дамы зашушукались, господа подобрались, у журналистов в глазах распаляется огонь, явно готовятся к сенсации. Анзор за моей спиной что-то на своем родном языке произнес, судя по интонации, не предназначенное для женских ушек. Да и мои офицеры потянули руки к кобурам.

— Поручик! — посмотрел я на молодого офицера, у которого вместо усов еще пушок. — Если называть черное белым, то можно почивать на лаврах, а когда глаза откроешь, то окажешься в придорожной канаве. Судя по форме, вы пехотный офицер, который должен бить врага лицом к лицу, так что же вы, голубчик, желаете врага выставить в благородном свете?

— Но я никогда не поведу панических речей! — ответил тот.

— Поручик Савельев немного перебрал, проспится и поймет, что его слова вызваны хмелем! — громко произнес хозяин дома.

— Панические речи вещают трусы, которые ничего не делают для своего отечества, — мрачно проговорил я, чувствуя, что сейчас можем скатиться к банальной дуэли.

— Вы назвали меня трусом?! — воскликнул побагровевший молодой офицер. — Не желаете ли взять свои слова обратно?!

— Иван, это же провокация, — шепнул мне Анзор.

Я и сам догадался, что Савельев пытается на пустом месте затеять ссору. Не понимаю одного, ему не по чину со мной тягаться. Могу приказать и наглеца посадят на гауптвахту. Для чего он все это затеял? Попытка нас задержать? Не понимаю. Горчаков, уже не сдерживаясь в выражениях, правда без мата, высказывает зарвавшемуся юнцу, все что он о нем думает. Я поднял руку и громко заявил:

— Жаль у меня нет времени, так бы я вас, господин поручик с удовольствием поучил светским манерам и мозги вправил, если они у вас остались, — обвел рукой собравшихся в зале и продолжил: — Прошу простить, если мои слова кого-то задели. Призываю вас всех оставаться самими собой и преданными дочерями, и сыновьями империи. На этом позвольте откланяться.

Не обращая внимания на вопросы, последовал к двери, какие-то выкрики поручика-задиры игнорирую, мои офицеры образовали вокруг меня этакий клин, разрезающий толпу, и мы беспрепятственно спустились по лестнице на первый этаж, где нас догнал хозяин дома с расстроенной супругой.

— Ваше высокопревосходительство, не обращайте внимание на этого дурака! — приложила руки к груди Анна Евграфовна. — Останьтесь, сделайте милость.

— Я бы с огромным удовольствием, — склонился и поцеловал княгине ручку. — Дела ждут, следует поспешить и так опять на несколько часов задержались.

— Гм, Иван Макарович, что в данной ситуации следует предпринять Вятской губернии? — задумчиво спросил князь. — Можем ли как-то помочь? Может выделить какое-то количество войск из гарнизона? Хотя бы для вашего сопровождения.

Хм, и там окажутся несдержанные юнцы, которые начнут задираться? Хотел было спросить я, но промолчал. Заверил Сергея Дмитриевича, что инцидент меня нисколько не задел, а сами мы спешим, что ему и так хорошо известно. В общем, сделал мину при плохой игре и сдержанно распрощался. Передохнуть не удалось, новых сведений о происходящем в столице не получили, тут свой мирок, в него еще беда не пришла.

Машины так и стоят грязные, никто их не позаботился помыть. Расселись мы и тронулись в дорогу, в салоне авто некоторое время молчали, а потом я спохватился:

— Горючкой-то заправились?

— Да, — ответил водитель, а потом добавил: — Баки под завязку, канистры полные. Пять рублей золотом все обошлось.

Скрипнул я зубами и промолчал. Тут уже не наша территория, следует сказать спасибо, что встретили достойно.

— Кстати, Иван Макарович, — хмыкнул с заднего сиденья Анзор, — у князя отмечали день рождения сынишки. Мальчонке всего год, и он уже спит давно.

— Понятно, — покачал я головой. — Получается, Сергей Дмитриевич решил убить сразу несколько зайцев. В какой-то степени ему это удалось. Скорее всего, на его месте так бы любой поступил.