Вера, сдерживая крик, глотала слезы.

Он только что убил человека.

Прямо у нее на глазах.

Когда он, молча, подошел к ней, закрывая собой всю комнату, она дернулась, робко поднимая к нему свои глаза. Раскрыв простынь перед ней, Артем ждал, пока она встанет. Ноги не слушались, поэтому она, превозмогая дрожь, хватаясь за стену, еле поднялась. Артем продолжал молчать. Даже когда она опасливо пыталась заглянуть ему через плечо, с ужасом наблюдая, как под Олегом растекается противное пятно.

Миша, как бы невзначай кашлянул, покидая комнату, оставляя их наедине.

— Перестань трястись, — его хриплый голос. Руки не слушались, как и ноги, поэтому она позволила ему замотать себя в простынь.

Покрасневшие глаза продолжали слезиться, а застывшая кровь из носа снова начала течь по подбородку. — Иди, одевайся, Костя отвезет тебя домой.

— Твоя рука… — Вера наконец-то зацепилась взглядом за порез, который оставил Олег на плече Артема. Она должна помочь ему? Может перебинтовать?

— Я сказал, иди, одевайся.

Он был зол.

Вера опустила взгляд и побежала из комнаты прочь, пытаясь не плакать.

— Я не понял, где вас черти носят, — поднимаясь со своего места, спросил Андрей, когда Вера залетела в «свой» предбанник. Не останавливаясь ни на секунду, она зашла в комнату отдыха, закрываясь на щеколду, и съезжая вниз по двери. Стало вдруг душно, захотелось сбежать из этого кошмара.

Она рассеянно, на автомате натягивала вещи, сапоги, накидывала пальто, когда в дверь постучались, и послышался голос Кости. Выйдя в предбанник, кроме водителя Исаева она никого не обнаружила, зато в коридоре была куча незнакомых мужчин, которые ходили туда сюда. Она быстрым шагом прошла мимо злополучной комнаты, не позволяя себе заглянуть в нее.

Все четверо мужчин стояли у того самого фонтанчика и курили. Вера бросила на них беглый взгляд и кинулась к лестнице, даже не попрощавшись, но чувствовала, как Артем сверлит взглядом ее затылок.

Закутавшись в пальто, девушка нырнула в прохладный салон автомобиля и как только машина отъехала за поворот, девушка снова дала волю слезам.

— Будешь курить? — негромко спросил Костя, открывая свое окно, впуская в машину холодный ночной воздух. Вера промолчала. Как и тогда, когда машина остановилась возле ее дома. Вышла, не дожидаясь, пока Костя откроет ей дверь и почти бегом забежала в подъезд.

— Верочка, что-то ты поздно, я уже волноваться начала, — стоило девушке только переступить порог квартиры, в коридоре появилась Нина Степановна в ночной рубашке.

— Просто решили прогуляться с Ленкой после кино, — устало ответила Вера, снимая сапоги.

— Хорошо, что ты дома, теперь я могу спокойно спать, — бабушка ласково поцеловала девушку в рыжую макушку, делая вид, что не заметила мокрые волосы и тихо удалилась в свою комнату.

— А я видимо теперь вообще не смогу спать, — в пустоту прошептала Вера, тихо плетясь в свою комнату и падая на кровать прямо в одежде.

Неделя трясущихся рук и бессонных ночей.

За все это время она ни разу не появилась в «Ручье».

Неприятное ощущение тошноты сводило с ума. Стараясь не показывать своей озабоченности, днем Вера также помогала бабушке, гоняла дядю Гришу и искала новую работу, а ночью снова и снова прокручивала в голове тот день.

— Верочка, ты Гришу не видела? — бабушка зашла в комнату, когда Вера придирчиво меняла постельное белье.

— Он еще утром ушел, сказал, что на работу, но сама знаешь, — девушка пожала плечами и посмотрела на Нину Степановну. Та была одета и почему то Вере показалось — очень торопилась.

— Ладно, придет, налей ему суп, я свеженький сварила, — бабушка развернулась и быстро засеменила к выходу.

— Ба, а ты куда?

— Ой, Вера, в ЖЭК, они хотят вместо детской площадки ларьки чертовы, поставить, — бабушка так «смачно» выругалась, что заставило девушку скрыть смешок в кулаке.

— А ты тут причем? Если захотелось на качелях покачаться, так они вон в соседнем дворе есть. Можешь и Антонину Ивановну с собой позвать, — Вера тихо посмеивалась, наблюдая, как бабушка надевает шапку и поправляет выбившиеся из-под нее седые волосы.

— Типун тебе на язык, — Нина Степановна по-доброму улыбнулась, — А как же гражданский долг? Клара Васильевна собрала делегацию, должна же я ее поддержать, да и к тому же, эта борзота… только и знают, что воруют, а простым людям как быть?… Дети, они же… им нужно где-то быть, а то эта… шпана… в подъезд зайти…страшно, — бабушка кряхтела, натягивая ботинки. Схватив сумку и ключи, махнула Вере рукой и поспешила на выход.

Эту активистку ничем было не пронять, бабушка топила, как говорится «за любой кипиш», даже наверно на смертном одре, если бы позвонила неугомонная Клара Васильевна, бабушка отложила бы свой «последний путь» и побежала махать транспарантами.