«Еще бы, блять, Вторую мировую вспомнила».

Ленка, обидевшись, одним глотком допила свой кофе и, швырнув Петьке деньги, спрыгнула со стула, надевая плащ. В другой раз Вера бы спохватилась, останавливая подругу и извиняясь, но только не сегодня, потому что в кафе зашел Артем с женщиной, между прочим, которая крепко вцепилась в его локоть.

— Все все, иди, давай, я тебе вечером наберу, — Вера буквально выталкивала ее к выходу, параллельно за ней прячась.

— Пошла ты в жопу, Клинкова. К тебе по-хорошему, а ты как обычно, — Ленка «оттаяла» также быстро, как и взорвалась, но из цепких пальцев Веры все-таки вырвалась, и ругаясь матом, вылетела из кафе.

Как можно незаметнее, девушка вернулась к барной стойке, прикрываясь серебряным подносом.

— Ёп твою мать, принесла нелегкая. Не думала, что ты такой гандон, Ванечка, — сидя где-то под ногами Петьки, шипела Вера.

Так обосраться надо уметь, спросите Веру, она научит. Знаете, когда случается какое-то дерьмо, так за ним следом еще больше дерьма случается. Ну, так прям чтобы с горкой хватило. Это был именно такой раз.

Со второго этажа к гостям спешила Пална. Пиздец.

— Даш, а Даш, — позвала Вера из-под стойки мимо проходящую девушку.

— Ну?

— Выручи, а. Видишь тот столик? — рыжеволосая ткнула пальцем прямо туда, где сидел Артем со своей спутницей. — Обслужи их, пожалуйста. А потом, когда тебе понадобится, я выручу тебя.

— Бывший что ли твой? — заулыбалась Дашка, зажимая поднос между ног и поправляя хвост на голове. — Телку притащил еще. Только он чет старый какой-то, Клинкова. Не замечала за тобой любовь к антиквариату. И Дашка начала ржать. Не смеяться, а прямо ржать как лошадь. Ну собственно наржала всем на погибель, потому что как яростно сверкнули глаза Аллы Павловны Вера увидела прямо из-под стойки.

— Ой, Клинкова. Давай-ка ты сама, сейчас наша Снежная Королева заберет мое сердце, потом твое, а потом и до Петьки доберется, — Даша поправила форму и поспешила Палне навстречу, чтобы пересечься с ней как можно ближе к посетителям, ведь тогда она не смогла бы на нее наорать.

— Я не поняла. У нас что, весь зал обслуживает одна официантка? — зарычала Пална, подходя к барной стойке. — Где Филоненко? Где Клинкова?

К горлу неожиданно подступила тошнота. Стараясь сдержать рвотные позывы, Вера дернула головой, больно ударяясь макушкой.

— Клинкова, тебе жить надоело? — наклоняясь к месту шума, медленно, расплываясь в змеиной улыбке, не иначе, спросила Пална. — Я тебя сейчас за шкирку возьму и вышвырну прямо на улицу, если ты сейчас же не встанешь и не пойдешь работать.

— Я не могу Алла Павловна.

— Что еще за «не могу»? Быстро я сказала.

— Мне плохо, я поэтому тут и сижу, в зале так душно. Тут попрохладнее, холодильник рядом. Холодно в общем… — Вера несла откровенную чушь, наблюдая, как начальница звереет на глазах. Морда красная такая, глаза по блюдцу. Того и гляди вцепится в волосы.

— Станет еще хуже, Клинкова, я тебе обещаю. Не знаю, за какие заслуги тебя держит Заур, но я решу этот вопрос и ты вылетишь отсюда как пробка.

— Алла Павловна…

— Бегом. — рыкнула Пална и переведя дух, выпрямилась, снова натягивая улыбку.

Это конец. Нет, правда.

Шла на негнущихся ногах. В ушах звенело так, что не было слышно, что творилось вокруг.

— Добрый вечер, я Вера и я буду обслуживать ваш столик, — сказала на автомате, даже не запнулась. Собралась с духом, расправила плечи, решившись со всем достоинством посмотреть ему в глаза, но стоило Артему поднять голову и одним своим взглядом сбил с нее всю напускную уверенность.

В карих глаза плескалось искреннее удивление.

«Промолчал что ли дружок? Или Вере прямо сейчас довелось лицезреть театр одного актера?»

— Девушка, а у вас вообще есть что-то… не знаю. Салат какой-нибудь, нежирный, без этого майонеза. Вообще, что-нибудь диетическое — спросила женщина, сидевшая напротив Исаева, — Хотя так, сука, хочется сожрать манты, или люля, — она засмеялась, смотря на Артема.

Женщина была красивая. Волосы цвета вороньего крыла были стянуты в высокий конский хвост. Зеленые глаза, с чисто кошачьим прищуром, полные губы. Деловой костюм цвета слоновой кости, дорогие украшения. Она совершенно не вписывалась в это кафе, прямо как Исаев в Верину квартиру. Ей бы в ресторан, желательно где-нибудь на Монмартре, а не в узбекскую забегаловку. Своими длинными, тонкими пальцами с ярким, красным маникюром, она листала меню и Вере стало вдруг так стыдно за свои короткие, накрашенные бледно-розовым лаком ногти, что захотелось провалиться.

Клинковой показалось, что она где-то ее видела.

— Заманала уже со своими диетами, Сонь, поешь нормально, если душа просит, — Артем улыбнулся ей в ответ, откидываясь на стуле и разглядывая Веру.

— Тогда моя задница не влезет в новое платье, которое я полтора месяца ждала из Италии. Между прочим, — она подняла указательный палец вверх, — На совете директоров я буду блистать в нем, так охерительно, что все эти курвы подохнут прямо там.

— Почему такой нездоровый интерес к совету директоров? Это не вечеринка, а серьезное совещание, где серьезные дядьки будут меряться письками.