— Будете что-нибудь заказывать? — осведомилась я.

— Светлого пшеничного, — машинально произнес Скарецки, тут же спохватываясь: — Нет, ну ты глянь! Вот это юбка у тебя! — и, как всегда, громко захохотал.

Я в смятении потянула за подол вниз. Увы, длиннее юбка не стала, зато мой жест повеселил его еще больше.

— Сейчас принесу твой заказ, — пробормотала я, удаляясь.

— Дай сфоткаю, покажу Дану. Вот он слюни-то распустит!

— Чен, только попробуй, — предупредила я.

Скарецки поднял руки, мол, капитулирую, но его хитрой морде я бы верить не стала. Всё равно расскажет.

Спросив у бармена, в какой бочке мой заказ и получив ответ, я наполнила кружку. Бармен запоздало крикнул, что наливать по "ризку".

— Дружище, я к вам уже третий год хожу, — улыбнулась я. — Неужели ты думаешь, я не знаю, сколько вы тут наливаете?

Бармен похлопал меня по спине.

— Понятливая, сработаемся. Шейк, — и он протянул мне свою татуированную вдоль и поперёк руку. Я пожала ее и представилась в ответ.

Больше мне заказов не делали. Студентов было мало, в середине недели из редко встретишь в пабе, а завсегдатаи были поделены между другими официантками, поэтому смену я отработала грязной посудой, после трех помогла девочкам убрать зал и со спокойной совестью и обещанными деньгами отправилась домой.

Стоило доползти до кровати — и усталость свалила меня. Спала без задних ног. Прозвеневший в восемь будильник показался мне адскими колоколами, но пришлось вставать и идти на занятия.

— Статистика — это точная наука, подчеркиваю, точная, которая изучает метода сбора, анализа и обработки данных… Ранхил, открой глаза, здесь и помимо тебя есть много желающих подремать, а то и вообще остаться дома под одеялом и как следует выспаться, а не вести сейчас занятия у неблагодарных студентов, которые вдобавок еще и не слушают.

— Я слушаю, простите пожалуйста, — я с трудом разлепила глаза, придав телу максимально сидячее положение.

Ненадолго, меня всё равно потянуло к столу.

А ведь вечером опять на смену. Лайзе сказала, что в пятницу будет куда больше народа, а в выходные и вовсе аншлаг. Те же Скарецки и Ривара припрутся смотреть баскетбольный матч.

На перерыве, когда я с удовольствием растянулась на столе, передо мной кто-то поставил стаканчик с крепким кофе. Аромат потянулся такой, что невольно заслезились глаза. Я подняла голову в поисках благодетеля, и увидела такой же стаканчик в руках Ривары. Он невозмутимо прикладывался к нему время от времени, и на поворот моей головы ответил спокойным взглядом.

— Спасибо, — проговорила я, за что получила кивок головой.

Кофе не люблю, а в Хенане, говорят, без него не начинается утро. С одной стороны — я понимаю, почему, от первого же глотка у меня чуть не вылезли глаза, настолько крепкой и обжигающей была жидкость. Тем не менее, я взбодрилась и стала зевать через раз.

— Как первый день? — думаю, подруга спросила из вежливости, потому что по мне было видно и так, КАК он прошел. Проехал, я бы сказала, причем туда и обратно несколько раз.

— Замечательно, — отозвалась я, криво улыбаясь. — Приходи, посмотришь на мою форму. Только успокоительное не забудь.

— Ты не приносишь добрых вестей, — пробормотал Алестер, перебирая в руках фотографии.

— Я и рад бы, но, как видишь, они не оставляют меня, — Каллини закурил и закашлялся.

— Бросал бы ты.

— А я и бросал, — просипел сослуживец, делая глоток из стакана. — А потом как вернулся на службу, так сразу и закурил. Бросишь тут…

Агеллар бы и сам закурил, но завязал с этим еще в молодости. Бывали в его жизни времена, когда буханка хлеба была важнее пачки сигарет.

— Случаи участились, — заметил Алестер, вглядываясь в лица. Сплошь одни молодые люди, до двадцати пяти, и все потеряны для жизни. Рейго привез новую партию непомнящих.

— Не то слово. Словно готовятся, твари, к чему-то, армию собирают. Тут облава была, восьмерых боевиков положили, так они за неделю восемь блокпостов сожгли, будто символично. Эх, Алес, а мы ведь не молодеем, кто будет эту погань вытравливать.

— Молодые и будут, — Алестер разогнал ладонью дым, прищурился. Один парень показался ему смутно знаком. — Вот этого, кажется, видел. Подробнее надо узнать в учебной части, у куратора. Что с предыдущими?

— Троих опознали, вернули в семьи. Остальные пока в больнице.

— Это хорошо, — протянул Агеллар, задумываясь о своем.

— Что же хорошего, если они даже своего имени не помнят? Я одному говорю, ты чего ради туда поперся? А он мне в ответ — знаешь, что? Да здравствует Мхарийский халифат — и весь спрос!

— Хорошо, что живы остались, — Алестер настоял на своем. — Матери всё равно, какому богу молится ее сын, главное, чтобы было кому молиться.

Каллини помрачнел.

— Я тоже часто вспоминаю о нем. Мало, ничтожно мало он пожил.