– Чуть-чуть в профиль, - отвечал Алоиз.
– Но только когда не поешь.

– А я никогда не пою с набитым ртом, - отвечала Леокадия, потянувшись за еще одним пучком салата.
– С набитым ртом я думаю. И знаешь, что я придумала, Алоиз? Я дам объявление в газету.

На другой день в "Городской газете" появилось объявление:

Я НЕ ЛЕТАЮ. Я НЕ КОНЬ.

ИЩУ РАБОТУ. ШЕСТИКОННЫЙ СКВЕР

Бурный майский ливень ни для кого не был помехой. После обеда в Шестиконном сквере выстроилась огромная очередь из женщин с зонтиками. Все они искали помощницу по хозяйству, и мечтали, чтобы ею стала Леокадия.

– Я могла бы обслужить сразу всех, - рассудила Леокадия.
– Я ведь умею ле...

– Тихо, - оборвал ее Алоиз, - никто не хочет, чтобы его помощница умела делать то, чего не умеет он сам.

Тогда Леокадия решила выбрать сама какую-нибудь из женщин под зонтиком.

Она подошла к первой попавшейся и спросила:

– Вы любите клевер?

– Терпеть не могу!
– ответила та.

– Прощайте!
– кивнула Леокадия и подошла к другой.

– А вы любите ливер?

– Обожаю!
– воскликнула та, испугавшись" что Леокадия и с ней распрощается.

– Всего хорошего!
– ответила Леокадия.

Остальные женщины с зонтиками разошлись сами и остался только один-единственный Господин под зонтиком.

– Кого вы ждете?
– спросила Леокадия.

– Помощницу по хозяйству, - сообщил Господин под зонтиком.
– Мы питаемся исключительно овсянкой на молоке, больше ни на что у нас не хватает денег, все уходит на помощниц по хозяйству.

– Овсянка!
– обрадовалась Леокадия.
– Есть ли на свете что-нибудь вкуснее овса? Золотые колосья под золотым от солнца небом... Все васильки, васильки, васильки... Сколько мелькало их в поле...

– Ромашки высохли, завяли лютики...
– пропел Господин под зонтиком.
– Я вижу - вы поэтесса. Нет лучших помощниц по хозяйству, чем поэтессы. Конечно, если кто-то вместо них следит, чтобы овсянка не подгорела.

– А у меня есть помощник - Алоиз Подтяжка, - сказала Леокадия. Он может сидеть на кухне на табуретке и чистить вам обувь.

– И моей жене, - быстро добавил Господин под зонтиком.

Жизненный путь Леокадии был усыпан теперь овсяными хлопьями. С утра до вечера Леокадия варила из овсяных хлопьев овсянку на воде для хозяина и хозяйки и овсянку на молоке для Баси и Каси. Она никогда не разговаривала ни с хозяином, ни с хозяйкой, на это не оставалось времени. С Басей и Касей она тоже не разговаривала, потому что им было по полгода и говорить с ними было просто бессмысленно. Все здесь казалось ей бессмысленным - бессмысленное утро, бессмысленный день, бессмысленный вечер.

– Что там теперь, на Шестиконном сквере, Алоиз?
– каждое утро спрашивала Леокадия.
– Соловьи хоть дают тебе выспаться?

Дело в том, что Леокадии не давали спать близнецы. Они, вместо соловьев, всю ночь распевали свои песни. По утрам у Леокадии болела голова и наверно поэтому она била тарелки. А, может, и хорошо, что била - каша все равно была подгорелая.

– Как славно, что наши двойняшки устраивают теперь концерт специально для Леокадии. Раньше они устраивали его ДЛЯ НАС, радовались родители.

Леокадия все утро носилась по квартире и это называлось уборкой. Алоиз тихонько сидел в уголке и чистил хозяйскую обувь. Хозяину и хозяйке все время приходилось покупать новые ботинки и туфли - старые были начищены не только до блеска, но и до дыр. А тем временем овсянка в кастрюле закипала, Бася и Кася вопили, а Леокадия набивала все новые и новые шишки. Квартира была ей явно тесна.

– Я и так сплю, свесив крылья за окно, - жаловалась Леокадия Алоизу.
– И ужасно боюсь, что дождь смоет однажды краску и все увидят, что крылья у меня настоящие. А кому охота, чтобы у помощницы было что-то, чего нет у него самого? Но я и вправду никак не умещаюсь в квартире.

– Оставь крылья в покое, а остальное выставляй наружу, посоветовал Алоиз.
– За окном хорошо и Каси с Басей совсем не слышно.

Но потом, ночью, он вдруг вспомнил, что Леокадия живет на четвертом этаже и испугался, что вдруг она слишком сильно высунется, потеряет равновесие, и во сне не успеет раскрыть крылья. При одной этой мысли Алоиз сорвался со скамейки на Шестиконном сквере и хотел помчаться на Грачиную улицу, но едва он вскочил, как что-то огромное, темное огрело его по уху и повалило обратно.

– Добрый вечер, - засмеялась Леокадия.
– Прошу прощения! О, до чего же приятно вновь очутиться на родном зеленом сквере!

– Откуда ты знаешь, что сквер зеленый? Ты так давно здесь не была, цвет мог измениться, ночью вообще все меняет цвет. У тебя же сейчас не сыпятся зеленые искры из глаз, как у меня!

– Пахнет зеленью, - отвечала Леокадия.
– Ах, соловушки, пойте, не стесняйтесь, ведь мне не придется менять вам пеленки.

– Может, ты хочешь есть, Леокадия? У меня осталось немного овса...