– Пожалуйста, Алоиз, не говори слов на букву "О". Я хочу сегодня поспать спокойно. Я буду прилетать сюда каждый вечер и улетать на рассвете. Дорогой мой, любимый ДОМ! Наконец-то без крыши над головой!

И впервые после многих бессонных ночей Леокадия спокойно заснула, но зато на рассвете встревожилась не на шутку: окно на четвертом этаже было закрыто. И чтобы НЕЗАМЕТНО попасть в дом ей пришлось вышибить раму. Бася и Кася не знали, что эту ночь Леокадия провела с соловьями, но тут же задали такой концерт, словно хотели доказать, что они ничем не хуже соловьев.

– Вставайте и смените себе пеленки, - велела им Леокадия.
– Раз уж вы сумели закрыть за мной окно, значит, и с этим справитесь.

Но близнецы и не думали вставать и менять себе пеленки, а кричали все громче и громче, пока, наконец, в комнату не вбежал хозяин.

– Интересно, откуда вы взялись, Леокадия?
– спросил он.
– И хотелось бы знать, где вы провели эту ночь? Мне пришлось по пятнадцать раз менять пеленки Басе и Касе.

– Ну, это немного, - начала Леокадия.
– Бася иногда...

– Что же вы, Леокадия, не отвечаете на вопросы?
– возмутился хозяин.
– И почему не закрываете на ночь окно? Мне пришлось сделать это самому. Был страшный сквозняк и ветер мог унести Касю и Басю.

– Не верю, чтобы кто-то захотел их унести, - вздохнула Леокадия. И вообще, как же я могла закрыть ЗА СОБОЙ окно?

– То есть как это ЗА СОБОЙ? Значит вы, Леокадия, входите и выходите через окно? Может, вы съезжаете вниз по водосточной трубе?

– Ну, я еще не сошла с ума, - отвечала Леокадия.
– Просто я влетаю и вылетаю.

– Ну уж нет, Леокадия, - в это я никогда не поверю!

– Посмотрим!
– сказала Леокадия и вылетела в окно.

А хозяин крикнул вслед:

– Можете вообще не возвращаться! Такая воспитательница Касе и Басе не нужна! ПОЛЕТЫ! Хороший пример для детей!

– Примеры всегда подаются сверху!
– воскликнула Леокадия и взмыла под облака.

ЛЕОКАДИЯ И КУРСЫ

– Сдается мне, - огорчалась Леокадия, - что я не могу быть для детей хорошим примером.

– А я бы написал о тебе для детей книжку. Я хотел бы, чтобы у детей были крылья.

– Это все оттого, что у тебя нет детей, Алоиз, - вздохнула Леокадия и принялась щипать траву на давно нестриженном газоне.

– Если бы у меня были дети, - продолжала она, - я непременно отправила бы их в школу, чтобы они ОТУЧИЛИСЬ летать. Я теперь согласилась бы походить в школу, чтобы от всего ОТУЧИТЬСЯ.

– Слишком поздно, для таких старых лошадей школ нет.

Леокадия оскалила зубы.

– По-твоему так выглядят зубы старой лошади?

– Я думаю, ты могла бы учиться в школе для взрослых, - уступил Алоиз, чтобы не ссориться.
– Прошла бы какой-нибудь ускоренный курс.

– КУРС!
– обрадовалась Леокадия.
– Правильно! Помнишь, когда у нас с тобой была пролетка, мы всегда КУРСИРОВАЛИ!

Истратив последние деньги, она записалась на курсы вагоновожатых. И правильно поступила - дело у нее пошло хорошо, и уже через неделю она совершенно самостоятельно водила трамвай номер тринадцать с Мельничной площади до Горелого лесочка.

Больше всего Леокадия любила дергать за звонок и уплетать на конечной остановке бутерброды с зеленью.

– Совсем как прежде, - говорила она.
– Зимние веселые бубенчики, торба с овсом после каждого круга... Трамвай похож на свадебный поезд... Сани за санями, звенят звоночки...

Только теперь, кажется, она была по-настоящему счастлива. Ее не огорчало даже то, что на билеты для Алоиза уходило ужасно много мелочи. А ему очень нравилось новое занятие Леокадии и он не пропускал ни одного рейса. Иногда Алоиз приносил с собой любимый старый кнут, и, когда никто не видел, щелкал им над головой у Вожатого, то есть у Леокадии.

– Но-о, Леокадия!
– говорил он тихонько, и Леокадии казалось, будто и в самом деле вернулись старые добрые времена, и она снова стала честной трудовой кобылой, в поте лица добывающей ежедневную порцию овса.

Днем улицы пролетали мимо нее как на крыльях и по ночам ей снова снились полеты. А как только сны вернулись, лопатки у Леокадии стали чесаться и ночью и днем, и она часто просила Алоиза:

– Почеши мне лопатки, Алоиз!

– Это не дело, Леокадия, - вздыхал он.
– Я знаю, о чем ты думаешь. Но Вожатый не может летать.

– Почему?
– удивлялась Леокадия.

И когда трамвай был пуст, она вылетала через переднюю площадку, и минутку летела над первым вагоном, а вагон ехал без Вожатого. Алоиз все пытался объяснить Леокадии, что она поступает не слишком благоразумно, но она отвечала: