Но вновь заблуждалась.

Она не думала, что сможет вынести встречу с Эриком. По правде говоря, она даже не знала, чего ждать от очередной встречи.

Но уж точно не того, что произошло на самом деле.

Клэр не могла побороть трепет, который охватил ее и держал в заложниках до тех пор, пока карета не остановилась. Трепет перешел в сокрушительное волнение, а потом всё снова замерло, когда в карету вошёл Эрик. Когда вместе с ним появился и запах сандалового дерева и специй. Запах, который она не могла забыть. Запах настолько приятный, что легкая дрожь снова охватила ее. Но теперь уже от его близости. От его присутствия. Разве такое возможно?

Ей казалось, что она никогда больше не забудет этот запах. Куда бы она ни шла, ей всюду мерещился аромат корицы. И гвоздики.

И вот Эрик сидел перед ней, явился сразу же, как только она позвала его.

Взволнованный почти так же, как и ночью, когда увидел ее в коридоре.

Клэр старалась не думать о прошлой ночи, чтобы не потерять самообладание. Ей было трудно сосредоточиться, когда она вспоминала его в одной рубашке, надетой так неряшливо, что оголилась шея и верхняя часть груди. Его взлохмаченные густые волосы, которые падали ему на лоб, разрушая образ неприступного человека, каким он пытался казаться. Вчера ночью он выглядел более земным, более простым и таким притягательным, что она не могла перестать смотреть на него.

Вот почему она не узнала его! Вернее, не могла понять, что в нем изменилось. Неожиданная встреча явила ей человека, который не был облачен в непоколебимую сдержанность, которая держала весь мир на расстоянии от него, и на короткое мгновение она увидела его настоящего. Того самого, кто ей так сильно понравился в музыкальной комнате его отца. Человека, которого она пожелала пригласить в дом своего дяди. Мужчину, который притягивал ее так сильно, что она не могла допустить и мысль о том, что больше не увидит его.

Вот в чем было дело, думала Клэр, глядя на нахмуренного мужа в карете.

Муж, который всё же ответил ей. Она боялась, до ужаса боялась того, что он вообще ничего не скажет. Или того хуже, просто развернется и уйдет. Но он остался.

И это так много открыло. Открыло то, что продолжало потрясать ее.

Эрик не только не скрыл от нее того, что расспрашивал о ней, стремясь знать, что она любит. Глядя ему в глаза, пока ждала его ответа, Клэр ошеломленно поняла, что это было важно для него. Так важно, что он, возможно, расспрашивал даже ее мать.

Но даже это не так сильно потрясло ее.

Он заменил все цветы в соборе ландышами!

Удивительно, с какой бережливостью он поступил с ее маленькой тайной. Столь сложный человек, который почему-то пошел против всех, лишь бы в соборе были только ее любимые цветы.

Клэр не могла перестать смотреть на Эрика, пораженная тем, что узнавала о нем. Постепенно начинала хоть как-то понимать человека, за которого вышла замуж. Человека, которому она доверилась в прошлом, доверилась так безрассудно, а теперь убеждалась в том, что ее тайны действительно были в надежных руках. Он не предал ее секреты, не развеял их, как дым. Он сделал то, что придало им еще больший смысл.

Не в силах перестать думать о ландышах, которыми он заменил все цветы в соборе, Клэр так и не смогла вспомнить хоть бы одного случая, когда бы Клиффорд подарил ей ее любимые цветы, объясняя это тем, что она заслуживает лучшего. Другие не придавали особого значения ее любви к столь простым цветам, но не Эрик. Потому что он знал, почему она питает слабость именно к ландышам. И его попытка показать это не просто тронула ее. Это даже пугало, потому что в какой-то степени он знал тайны ее души. То, что она не показывала никому. Ей даже в голову не приходило рассказать о давней и такой важной статье в газете, которую увидела в детстве, Клиффорду, но Эрик…

Она почему-то вспомнила его слова, сказанные еще в тот день, когда он попросил ее руки. Когда он говорил, что найдет тысячу способов, чтобы сделать ее счастливой. От этих воспоминаний у нее сжималось сердце. Очень сильно, болезненно сжималось то, что всегда так остро реагировало на него. Реагировало даже тогда, когда она любила другого… Потому что до сих пор не встречала человека, который бы с такой поразительной решимостью воплощал свои обещания в реальность.

И вновь ей не должно было быть дела до этого, но Клэр не могла игнорировать значимость его признания. Она так отчаянно пыталась понять, с какой стати когда-то доверилась ему. Но теперь понимала, что уже тогда инстинктивно распознала в нем надежность, с которой могла бы положиться на него. И еще она увидела в его глазах то, что и позволило ей довериться ему.

Он смотрел на нее так, будто каждый ее секрет, каждая тайна, каждая мечта имели для него такое колоссальное значение, что он не отдал бы их никому.

Господи, о Господи!

И сегодня утром в карете он смотрел на нее почти так же, ошеломляя и ужасая одновременно, потому что, рассказав ему все свои тайны, она тем самым сделала себя совершенно беспомощной перед ним.

Тяжело вздохнув и повернув голову, Клэр выглянула в окно и тут же нашла взглядом Эрика, который ехал чуть впереди кареты, и, глядя на него, вновь ощутила мучительное раскаяние от того, что никогда не стремилась ранить или обидеть его. Но вся эта ситуация принесла им только раны и обиды.