Шрифт:
«Спокойствие, только спокойствие!» – я несколько раз прокрутила в голове эту мантру, прежде чем тихо ответить:
– Я вообще о тебе не думаю. А теперь сгинь.
Не то, чтобы я верила в то, что этот вечер можно как-то спасти, но все же…
– Сгинь… - повторил Игорь, - сгинь… Вот ведь какие бабы, а, Саня? Еще пару недель назад орала, когда я ее долбил…
К счастью, или к сожалению, договорить он не успел. Удар Саши был таким стремительным, что даже я не поняла, как это все случилось. Вот Самойлов еще стоит, а вот – распластался на полу, а над ним нависает мой… муж.
– Если еще раз… ты хоть слово… о моей жене… Я тебя убью. Усек?
Потом, конечно, их разняли охранники. Хотя кого там было разнимать? У Игоря против Саши вообще не было никаких шансов.
– Ублюдок! – прошипел тот, когда охрана повела Самойлова к выходу. Я осторожно его обняла.
– Ублюдок. Но ты прав. Он не стоит того, чтобы об него пачкать руки.
Саша тряхнул головой. Не сговариваясь, мы решили, что клубом сыты по горло. Он расплатился, и мы выдвинулись домой. В такси повисла тишина. Но не такая тишина, которую я успела полюбить рядом с ним. Другая. Я должна была что-то сказать. И еле дождалась, когда за нами закрылась дверь дома. В такси заводить такой разговор не хотелось.
– Саш… Я никогда под ним не орала.
– О господи, я не уверен, что хочу это слышать.
– Мне кажется, я должна объяснить, как мы оказались вместе… Может быть, ты поймешь меня и не будешь злиться.
– Я не злюсь.
Возможно. В его голосе не было злости. Скорее вселенская какая-то усталость. Но все равно я видела, что его задели те идиотские слова Самойлова. Они задели бы любого мужчину. А уж такого гордого… что и говорить?
И я рассказала ему обо всем, что тогда чувствовала… Как переживала его мнимое предательство, как одна справлялась с тяжелой беременностью, стараясь не напрягать отца, который в тот момент сам боролся за жизнь, и не добавлять тревог близким. Какой уродливой себя чувствовала, в какой чудовищной депрессии находилась… И как Самойлов меня из неё вытащил. Конечно же, преследуя свои цели. Но я-то об этом не знала. Я-то его интерес принимала за чистую монету…
– Я была с ним, да. Но никогда не любила. Наши отношения были, скорее, моей благодарностью за то, что он помог мне в самый трудный момент. Я позволила себя убедить в необходимости двигаться дальше, без тебя… И двигалась, как могла.
Под конец я опустила голову, а потому пропустила момент, когда он закинул руку чтобы меня обнять. Уткнулась в его плечо. Погладила огромные мышцы. Мне нравилась его новая фигура. И в то же время – нет. Я не могла не понимать, что он раскачался лишь для того, чтобы иметь возможность всегда себя защитить.
– В следующий раз я буду рядом. Клянусь.
– В следующий раз? – я даже рот открыла.
– Ну, да… Мы же родим еще кого-нибудь? Не сейчас. В будущем.
– Ох… Я не уверена, что этого хочу.
На самом деле я была абсолютно точно уверена, что детей с меня достаточно. Но тогда я не думала об Алексе. И его желаниях. Тогда как решение этого вопроса касалось нас двоих. Я напряженно на него уставилась в ожидании реакции на свое признание.
– Я очень жалею, что не видел тебя такой огромной, как ты рассказываешь. И я вообще не уверен, что меня так же сильно впечатлили бы бессонные ночи, но… Я все же хотел бы когда-нибудь обрести и этот опыт. Когда-нибудь… Если ты будешь готова.
Он не закрыл навсегда этот вопрос. Но и не стал на меня давить. И это было лучшее из того, на что я могла рассчитывать.
– Соня… Соня!
Я встрепенулась. Тряхнула головой, возвращаясь в действительность, и уставилась на отца.
– Извини. Задумалась… Ты что-то сказал?
– Сказал, что этот твой… молодой человек опаздывает.
– Его зовут Саша.
Бросив взгляд на часы, я с досадой поморщилась. Всего-то три ноль одна. С каких пор одна минута приравнивается к опозданию?! Не то чтобы я не волновалась сама…
– Может, будем начинать? Я проголодался.
Иногда отец был совершенно невыносим.
– Нет, Ян… Давай подождем хоть немного, – возмутилась Лиля.
– Твой чудесный теплый салат остынет.
Лилька бросила взгляд на миску и пожала плечами.
– Значит, придется есть холодный салат.
– Или не есть. Это тоже полезно, – вмешалась в разговор до этого помалкивающая бабуля.
– Ты так говоришь, потому что сама объелась, – сощурился папуля.
– Поклеп!
– Коробка от пирожных, которые тебе, кстати сказать, нельзя – пустая.
– Это я съела пирожные, - порозовев, призналась Лиля.
– Вот! А я опять виновата!
Лилька, отец и бабушка вступили в перепалку, но я уже не прислушивалась. Чтобы скрыть нервозность, поправила Этель заколку. И помогла брату сменить батарейки в пульте от огромной машины, на которой тот рассекал по дому. Казалось, время застыло, стало вязким, как смола. В которой увязли стрелки часов.
В какой-то момент не выдержала. Вышла в зимний сад. И позвонила. Гудки… Не отвеченный. Снова гудки. Ладони стали влажными. Сердце разогналось. И молотом стучало внутри.