— Первое убийство, — переспросил Диармайд, — нет. Я тогда почти ничего не соображал. О нём я помню ярче всего чувство страха. Я боялся, что меня вернут обратно на скотобойню.

— Сколько тебе было тогда? Семнадцать? — Арбету было любопытно, он ещё очень многого не знал об этом парне. Всего благодаря ожерелью правды не узнаешь. А главе клана нужно было знать, подходит ли Диармайд для той роли, которую он ему уготовил. Роль свиты, это не то, ради чего он позвал незнакомца с улицы. Чтобы в свиту брали не принятого в клан слугу? Ха! Будь это его роль, Арбету не пришлось бы приставлять к ним одну из лучших разведчиц в клане.

Арбет сделал глубокий вдох и потянул из кальяна ещё одну большую порцию дыма, чувствуя, как сладкий дым блаженно течёт по его гортани в лёгкие. «Размышления потом, сначала нужно провести с парнем беседу. Пока что он не плохо справляется с ролью свиты, особенно если учитывать пассивность Мурада.»

— Мне было четырнадцать, — Диармайд говорил спокойно, неспешно. Тщательно подбирая каждое слово. — Я тогда забил камнем солдата с автоматом.

— Камнем? Ты тогда ещё не был инициированным?

— Нет, — как-то слишком быстро ответил Диармайд, — меня инициировали в шестнадцать.

«Ах да, его белобрысый друг что-то упоминал на допросе. Он изначально считал Диармайда адептом, но потом его учитель провёл над ним какую-то операцию и тот стал магом. Очень любопытно. Не подходи мальчишка так идеально, давно разобрал бы его на органы. Эти замечательные глазки слишком дорого стоят… Ямина показала их силу, слишком уж она велика, чтобы оставлять её у простолюдина. Может, когда он сделает то, что мене нужно, я и заберу их себе? Но спешить не стоит, пока меня считают слишком эксцентричным и слуги в свите сына ни у кого не вызовут вопросов, а значит сотвори он что-то и претензии к клану будут незначительные. Раз скрытное убийство не получится, нужно сделать его максимально глупым и громким, и желательно, чтобы инициатива исходила не от Техути. Даже жаль парнишку — Фараон скорее всего велит его казнить, а мне он только начинает нравится…»

— Сильнее всего на меня повлияло убийство предателя. Тогда один из моих учителей вручил мне… — Диармайд застыл, нахмурив брови, — я не знаю, как будет этот инструмент на арабском, на греческом его называют: «скальпель».

Арбет хмыкнул, ответив:

— А я иногда забываю, что ты только недавно попал в Египет, слишком уж хорош у тебя выговор. Я тебя понял, продолжай.

— Именно после этого убийства я изменился сильнее всего. Оно дало мне необходимый толчок.

Арбет чувствовал, как через линзы просачивается сила из глаз парня. Слишком смехотворная, чтобы возыметь на него хоть какой-то эффект, но вот на молодое поколение, это бы произвело оглушительный результат.

«Сила ума мальчика поражает, может он и не принимает самые разумные решения, но в скорости восприятия информации и её запоминания, он просто удивителен. Будь он благоразумнее, и в своём уме, из парня получился бы не плохой аналитик, из тех, которых посылают вырезать целые кланы, на манер турецких хашишинов. Жаль, что его нестабильность отвергает такие варианты. Пока что он ценен только как стихийное бедствие, которым я, к счастью, могу воспользоваться себе на пользу.»

— Я в твоём возрасте тоже уже убивал по требованию клана, тогда как раз шёл второй египетско-турецкий конфликт, развязанный имамами из Стамбула. Эх, молодость., — погрузился в воспоминания Арбет. Он вспомнил времена, когда ещё вся ноша лежала на плечах отца, а он был беззаботным подростком, творящим всё, что взбредёт ему в голову. Если подумать, тогда он был больше похож характером на Назиру, чем на своего сына, это его сестра всегда была тихоней. Тихоней, которая пожертвовала своим будущим, ради благополучия своего младшего брата.

— Я подыщу предателя, — встрепенувшись заговорил Арбет, — которого можно пустить под нож. Первое убийство Мурада должно быть на пользу клана. Он должен понять, что сделал это ради блага Техути. Может это поможет ему повзрослеть. Ты можешь идти Диармайд, — махнул рукой Арбет.

Диармайд расслабился и поднялся с подушек, разговор прошёл значительно лучше, чем он ожидал.

— И ещё кое-что, — остановил парня у самых дверей глава клана, — будь осторожнее в своих действиях по отношению к Мураду. Пока всё будет в пределах нормы, я и слова тебе не скажу, но как только ты перейдёшь черту — умрёшь. Я не буду ни предупреждать тебя, ни делать выговор, просто порешу и всё. Мы поняли друг друга?

— Да, — с поклоном ответил Диармайд, а когда развернулся, чтобы открыть дверь, до скрежета стиснул челюсть. Как же он ненавидит тех, кто ему угрожает…

На небосводе с востока уже показалась зарница, когда через центральные врата поместья проехал белый внедорожник. В дорогом кожаном салоне машины громко играла музыка с дерзким оглушительным речитативом на китайском языке. Сафар качал головой в такт музыке, время от времени поглядывая на заднее сидение, где спала троица красавиц. Припарковав машину в гараже, Сафар выключил музыку, от наступившей тишины проснулась шатенка с добрым, женственным лицом.

— Уже приехали? — потянувшись спросила девушка.

— Да, буди Назиру.

Фарида посмотрела на хозяйку, хмурящуюся во сне, и покачала головой.

— Не-а, она так пьяна, что лучше её не будить. Сафар, отнеси Назиру на руках. Я знаю, как сильно тебе этого хочется, — подмигнула ему девушка и начала трусить за плечо рыжеволосую смуглянку, крепко обнимавшую Назиру.

— Фарида, чего ты от меня хочешь? Отстань, у меня похмелье, — скривилась от головной боли Ясира.

— Мы уже дома, ты и дальше собираешься спать в машине?