Тео встает из-за стола в библиотеке архива, берет первую фотографию и забывает все остальные.

Я пытаюсь сорвать блоки. Высший ставил. По крайней мере, Высший. На совесть сделано. Путаюсь в лабиринтах программных ловушек, словно падаю в черную воронку. Вот! Снятие блока связано с разрушением участка мозга. Ах ты сволочь!

«Тим!»

«Да, Рауль».

«Зайди, пожалуйста, мне нужна твоя помощь».

Тим входит, берет еще один стул, садится рядом.

«Что с твоим дери?»

«Очень серьезный блок. Надо снять. Видишь?»

«Вижу. Повреждений не избежать».

«Очень аккуратно. Чтобы по минимуму».

Тим кивнул и взял руку сервента. Тео застонал. Из носа, оставляя красный след на верхней губе вытекла капелька крови.

Он открыл глаза и резко приподнялся на локте.

«Товаби!»

«Ничего страшного».

«Голова! Как больно!»

Он сжал виски.

Я посмотрел. Нет, ерунда! Несколько десятков погибших клеток. Я думал, что будет хуже.

Тим снял боль.

«Спасибо, товаби Тим. Что это было?»

Тим покачал головой.

«Твой знакомый, с которым вы играли в шахматы, очень напоминает Наместника».

«О, Боже! — Тео посмотрел на меня с таким искренним раскаянием, что мне стало жаль его. — Товаби, как я мог забыть!»

«Ты не виноват».

Я вкратце объяснил ему, в чем дело.

«Я не помню, как он смотрел мой имплантат».

Конечно, память о процессе блокировки погибла безвозвратно. Но это уже не имело значения.

Мы с Тимом прогуливались по весеннему институтскому саду, любуясь бурным цветением местной растительности. Корявое деревце справа радовало глаз ослепительно-желтыми цветами. В воздухе витал сладковатый аромат.

«Пойдем-ка отсюда, — поморщился Тим. — Очень Истар напоминает».

Легендарная планета Истар благополучно осталась в прошлом Тимовом воплощении и в памяти имплантата. Новое тело Тимофея Поплавского было телом Высшего с прекрасно работающей функцией биологического контроля. Но все же желтые цветы вызывали неприятные ассоциации.

Мы выбрали деревянную скамью в дальнем углу сада. Напротив росло плакучее дерево, усыпанное мелкими цветами, ниспадающими на землю нежно-голубой волной. И аромат от них был тоньше и свежее.

События последнего месяца требовали спокойного обсуждения. И желательно вдали от посторонних.

За последнее время мы добились немалых успехов в производстве имплантатов, а главное, у нас пошли левые заработки. Появление желающих поставить себе имплантат за деньги нас нисколько не удивило. Взлетающий после операции на недостижимую ранее высоту коэффициент интеллекта служил неплохим подспорьем в карьере и гарантировал успех в бизнесе. Кому из homo naturalis не хочется подсидеть своего начальника или уничтожить конкурента? Мы установили сравнительно невысокие цены, и наши новые дери множились с невообразимой скоростью и планомерно завоевывали мир. Но мы больше не справлялись с заказами. В очередь на операцию записывались уже на три месяца вперед. Тем не менее, одного хозяина мелкого провинциального магазинчика у южной границы мы пригласили поставить имплантат совершенно бесплатно и без очереди. Но он не оценил нашего великодушия. Провинциалы консервативны.

Чего нельзя сказать о столичных жителях. На подмогу вызвали Сашу. Он со своими дери захватил военный самолет Директории и благополучно перелетел к нам. Операция была согласована с Бюро. О нашем левом бизнесе официальные власти осведомлены не были, но рос и правительственный заказ. Мотивировать необходимость в дополнительных помощниках не составило труда. Некоторое время ушло на обучение Саши и Иных технологии имплантирования, зато сегодня они трудились не покладая рук, а мы с Тимом имели первый за два месяца выходной.

Впрочем, отвлечься от работы не получилось. Перед нами стоял сложнейший вопрос: «Что делать с деньгами?»

«Может, с пасси посоветуемся? — пошутил Тим. — Они быстренько что-нибудь придумают».

Ага! Они уж придумают!

Собственно, проблема заключалась в том, что такую сумму невозможно скрыть. Если только не потратить на какую-нибудь ерунду. Но тратить на ерунду не хотелось.

Последние сообщения с фронта были тревожными. Наступление завязло, и городок Гринвуд так и остался на вражеской территории. Надо было что-то делать. Мы бы с удовольствием задержались здесь на несколько лет, чтобы довести до конца начатое дело, но хотелось иметь некоторую перспективу, например, в виде построенного или отремонтированного корабля.

«Я вчера посмотрел Имперский Уголовный Кодекс, — помыслил Тим. — За деятельность без лицензии и неуплату налогов нам грозит до десяти лет тюрьмы».

Я усмехнулся.

«За решеткой нас, конечно, не удержат, но лабораторию отберут».

«Возможно, наш план построить для Империи на собственные деньги институт космических исследований утешит Императора?»

«Возможно. Если он до него дойдет».

«В крайнем случае, можно устроить переворот».

Да, среднее звено чиновничества и офицерства мы уже контролировали. Но нам бы не хотелось раньше времени раскрывать карты. Процесс и так шел. В конце концов, надоест же когда-нибудь генералам, что их то и дело подсиживают не в меру поумневшие полковники? И тогда генералы, наконец, решатся поставить себе имплантаты. А там и до Императора недалеко. Что до имплантаторизации плебса — это проблема не насущная. Плебс нас пока не интересует. Это уже совершенствование и полировка системы, а не ее обращение.