Возрастом он был около пятидесяти лет, крупный и крепкий, с изрядным животом и тонкими седыми волосами, уже отступившими ото лба на затылок. Потертая рубашка серого цвета с закатанными выше локтя рукавами. Загорелое лицо, исчерченное морщинами, темные глаза, в которых, когда он бросал на девушку взгляды, читалось беспокойство. Хорошее лицо — Кот считала, что умеет разбираться в таких вещах.

— Что с тобой приключилось, дочка? — спросил он, когда грузовик уже уверенно трясся по колее.

— Меня похитили, — ответила она. — Какие-то психи.

— Изнасиловали? — голос его сделался осторожным.

— Не успели.

— Ну, хвала богам.

— Каким? — со смешком, уже почти нормальным, без следа истерики, уточнила она.

— А каким молишься, таких и благодари, — отмахнулся мужчина, сосредоточив свое внимание на дороге.

Он продолжил задавать ей вопросы, она на них отвечала, а у самой из головы не шла эта странная идиома. Обычно люди говорили: «Слава богу», особо религиозные: «Слава Господу». И она не помнила ни одного случая в своей жизни, когда кто-то сказал бы: «Хвала богам». Так мог выразиться персонаж какого-нибудь славянского фэнтези, поклоняющийся Перуну с Велесом, но не водитель грузовика, едущий через поле с подсолнухами.

Разум обработал данный факт и предложил отложить его в сторону до лучших времен. Мало ли почему человек так странно выражается, может, это такая водительская фишка? Много она каталась на грузовиках, чтобы знать?

Вскоре они свернули с узкого проселка на более широкий и через несколько минут вырулили, вроде бы, к тому зданию, которое Кот видела с дерева. Им действительно оказался элеватор. Вокруг него не было ни души.

«Хороша бы я была! — подумала девушка. — Добралась сюда к концу дня, а тут — никого!»

— А долго нам еще ехать? — уточнила она.

— Да с минут сорок еще, не меньше. Тебя же в такую глушь занесло, чудо, что вообще меня встретила. Я редко через поля езжу, а до осенней уборки тут люди и не появляются вовсе.

«Понятно, почему похитители расположили свою базу в таком месте», — подумала Кот.

— А мы в город едем? — спросила она. И вдруг подумала — а в какой? Она четыре дня пробыла на базе похитителей и все время пребывала в уверенности, что ее вывезли куда-то в Подмосковье. Сделала такой вывод, увидев за окном лесополосу, и больше его под сомнение не ставила. Даже когда подсолнухи увидела, подумала лишь о том, как тяжело будет через них идти, а не о том, откуда в Московской области огроменные поля, засаженные подсолнухами?

— До Екатеринодара далеко, дочка, — произнес водитель. — Проще в Елизаветку тебя довезти, там тоже отделение есть. Да и у меня работа, в город не с руки ехать. А там ребятки уже с тобой решат, что делать. А ты с Екатеринодара сама?

— С Москвы, — машинально ответила она, пытаясь осознать, что сейчас услышала.

«Екатеринодар?»

Девушка пыталась вспомнить название, такое знакомое и в то же время — чуждое. Екатерин-бург? Красно-дар? Екатеринодар? Это как, вообще?

До того, как получить заслуженный разнос от начальства, я успел сделать очень много. Для начала — выспался. Нормально позавтракал, а не на бегу, как обычно. Проводил Лару на службу — всю дорогу мы как ненормальные смеялись, вспоминая минувшую ночь. Добрался до своего кабинета, используя хитрый логистический трюк, благодаря которому почти никто не видел, как я входил в здание. Наконец, я вызвал домового и загрузил его тайной миссией по сбору информации в мэрии. Тот даже упоминать про ордер не стал, понимал, что его у меня нет и не будет.

В общем, в районе десяти утра, я был еще жив и здоров. Но понимал, что долго это счастье не продлится, а потому усиленно готовился к встрече с самым главным орком в этом здании. То есть сводил воедино все известные мне факты, чтобы на разносе иметь под рукой хоть какую-то защиту. В том, что он вот-вот произойдет, я нисколько не сомневался, это было лишь вопросом времени. Агрих Дартахович славился своей приверженностью привычкам и раньше десяти на службу не являлся.

Подготовка к вызову на ковер проходила плохо. Я никак не мог решить, какую версию считать основной: инсценировку или ритуал? Обнаружение мертвого эльфа поставило под сомнение мое вполне обоснованное предположение о том, что убийство Линькова связано с его служебной деятельностью. Годрох утверждал, что «новую старую» жертву убили на ритуале Торус — совершенно точно, так он сказал — и не верить орку у меня не было никаких причин.

На месте преступления муниципального служащего тоже имелись следы магии, не считая очевидных в виде черных свечей и магических надписей с использованием аж трех алфавитов. Но вот относительно первой смерти гарантий Годрох не давал.

Что же тогда получается? У нас два убийства с использованием запретной магии или два не связанных между собой преступления, сходство которых только в орочьем письме? Я бы поставил на второе, но вот руны на лицах жертв — как убийцы Линькова смогли с такой точностью воспроизвести их? Участвовали в убийстве эльфа?