– Променять наше рыжее золото на корсиканскую ворону… – заметил Американец.

– Вот что значит жениться по расчету, который неверен, – согласился Долгоруков.

– Рыжая была уничтожена таким конфузом?

– О, ты не знаешь рыжих!

В то время, как кронпринц Б. стал королем и из ведущих актеров европейской сцены перешел в кордебалет Наполеона, Рыжая нацелилась на должность императрицы, о которой бредила с детства. И на сей раз в её планах не было ничего фантастического.

«Ужели она решилась отравить императрицу Елизавету Алексеевну?» – мысленно ужаснулся Американец. И Долгоруков, как обычно, ответил на его мысль.

–К тому времени скончалась родами императрица Австрии, оставившая своего мужа Франца I вдовцом с двенадцатью детьми.

– Я полагаю, что кайзеру надо было обладать немалыми мужскими достоинствами, чтобы настрогать целый плутонг кронпринцев, – уважительно присвистнул Толстой.

– Напротив, – возразил Долгоруков. – Я ещё не встречал такого ничтожества, которое было не способно воспроизвести себе подобного. А император Франц, как я успел заметить, был самым неряшливым, нелюбезным и трусливым среди европейских монархов. К тому же, он был значительно старше Рыжей Принцессы и изрядно потаскан.

– Представляю себе, как она страдала от необходимости совокупиться с таким чудовищем!

– Напротив! Она настолько воспламенилась ненавистью к Наполеону, что вознамерилась во что бы то ни стало объединить против него силы всех европейских держав. И для этой патриотической цели готова была пожертвовать своим прекрасным телом.

– Ей это удалось?

– Увы, к моему счастью или на мою беду, все матримониальные авантюры Рыжей Принцессы оканчивались крахом вместе с её претензией возглавить хоть какую-нибудь из мировых держав. Ибо после Тильзитского мира Бонапарт из корсиканского чудовища превратился в нашего временного любезного брата, а кайзер Франц, напротив, в нашего притворного врага. И мой приятель король Вильгельм по указанию Александра запретил своей сестре даже думать об Австрии.

– Нет худа без добра, – бодро откликнулся Толстой. – Зато у вас появилась возможность утереть нос Черной Принцессе и завоевать Рыжую. Как знать, возможно, и вам перепадет какое-нибудь уютное княжество, в котором я буду отправлять должность визиря при вашей особе?

– Ты слишком забегаешь вперед, – мрачно возразил Долгоруков, поскольку Толстой слишком увлекся рассказом и обогнал лошадь командира на пол-корпуса.

– Огненный цвет волос как бы роднил Рыжую с Фениксом, который, после каждого сгорания, возрождается из пепла усиленным. Среди людей обыкновенных невеста, которая была отвергнута женихом из-под самого венца, считается навеки опозоренной и обесценивается в глазах соискателей, даже если все её прелести при ней. С Рыжей Принцессой происходило нечто противоположное. Ибо после каждого брачного конфуза могущество следующего претендента на её руку возрастало. Так, на примере европейских монархов, подтверждается стадный инстинкт покупателей на ярмонке и травоядных скотов.

Когда никто не подходит к товару слишком большой ценности, то всем и кажется, что этот товар не про них. Но вот перед прилавком задержался солидный господин, это заинтересовало любопытную даму, другой барыне стало завидно… И вот уже покупатели толкаются локтями, вырывая друг у друга вещь, которая казалась безделицей.

Я только хочу сказать, что следующим моим соперником стал Наполеон.

Да-да, mon cher Americain, держись в седле покрепче. Формального предложения от императора Франции Рыжая пока не получала, но мне положительно известно через её брата, что во время Тильзитских переговоров императоры Александр и Наполеон проводили за интимными разговорами целые часы, гуляли под руку по берегам Немана и, за переделом Европы, подбирали новую супругу для императора французов, недовольного бесплодием Жозефины. Я не буду утверждать, что в этой колоде невест моя Рыжая была козырной дамой, но шансы её казались авантажны.

– Как игрок я знаю, что выгодную карту мало получить, надо ещё ею распорядиться, – философски изрек Толстой.

– Сейчас ты узнаешь, как Рыжая распорядилась картой стоимостью в половину мира и отчего за один каприз такой женщины я без раздумья брошусь в огонь.

Из Тильзита Вильгельм написал своей Обезьянке письмо, представляющее во всех деталях мировой пасьянс венценосных невест и сообщил ей об её вероятном будущем. Зная правила переписки такого рода, можно было не сомневаться, что подобное сообщение равносильно приказу, и исходит оно не от малозначительного брата Вильгельма. Равно как и в том, что ответ Рыжей тотчас ляжет на столы императоров Александра и Наполеона. Письмо Princesse Rouge я видел позднее из собственных рук моего друга Вильгельма, и её ответ запомнил литерально. Вот он:

«Скорее я выйду замуж за первого встречного истопника. Что за беда, что он грязный, ведь я могу его помыть».

– Браво! – воскликнул Толстой, трижды хлопнул в ладоши и подумал: «В роли первого истопника князь Долгоруков».

– В роли истопника оказался один важный генерал, фамилию которого я также не могу разгласить, – ответил на его мысль Долгоруков. – Могу только намекнуть, что он азиятец и у него самый длинный нос в русской армии.

«Багратион?» – легко додумался Толстой.

– Такова была диспозиция, когда я, в начале этого года, явился в салоне Princesse Noire в качестве смиренного друга и узнал в остроумной, скульптурной, дерзкой гостье с огненными волосами и зелеными глазами мою подругу детства.

Вернее, сначала я влюбился, а потом узнал её.

В тот вечер играли в charades en action 13 . Наверное, ты знаешь эту детскую забаву, когда один игрок разыгрывает какое-нибудь действие без слов, а остальные, поочередно высказываясь о свойствах загаданного, постепенно приближаются к истине. Тот же игрок, который первым попадает в цель, получает от ведущего награду в виде какого-нибудь желания или фанта, и занимает его места. К примеру, в комнату заходит господин в генеральском мундире, который всеми силами своего таланта изображает, как ему хорошо. И это должно означать фразу bien etre general 14 .