ПРИМ.

((*)) Историю пишут победители, поэтому в ней не упоминаются проигравшие.

Антон Дрекслер ©

^ говорят, что именно он и является автором этой цитаты, но мэмчики о Дж. Стэтхэме все же влияют на восприятие мира)))

Антон Дрекслер — основатель и первый председатель НСДАП. После него партию возглавил Гитлер. Возможно, на волне побед фашистов и захвата мира в 30-х годах, он и произнес эту фразу. Вы сами знаете, чем все закончилось.

В холле у лекарского крыла стояла целая делегация: злой, как черт, куратор, заплаканная Лидочка, хмурый папаша Дерека, пижонистый ректор, медсестра и я.

Пока все остальные «кучковались», я стояла немного в сторонке — все же взрослые люди обсуждают состояние лучшего студента Академии, что мне, зеленой, между ними делать? Да и мозолить глаза лишний раз не хотелось во избежание ненужных и почти беспочвенных подозрений — я пока что тут находилась в статусе свидетеля. Вопрос состоял только в том, смогу ли я убедить себя, а заодно и спрашивающих с артефактами правды, что я знать не знаю, что там произошло? В принципе, дурное дело — не хитрое, на самом деле я еще не совсем понимаю, как именно работает моя сила и почему на Майна она произвела такой эффект. И он, бедняжечка, вот уже второй час валяется без сознания на больничной койке. Батяню его вот экстренно вызвали в Академию…

Лидочка на измене… Из-за папаши Дерека проф и рыдала. И ее можно понять — такой витиеватой и гневной отповеди я еще не слышала! Ни одного нецензурного слова, но даже у меня возникло материальное ощущение вылитой на голову бочки с дерьмом.

Причина: никто до сих пор не знал, что конкретно произошло с парнем. Да-да, папенька не сердились, что с малюткой-сынулей что-то случилось! Они гневались, что лекарь и Тайлер не смогли выяснить причину отключки демона!

У меня, правда, было желание подсказать им, что у Майна в ауре огня почти не осталось, и что всю его оболочку заполнили черные язычки пламени, как у Фейр и Ко. Но и они не были стабильными, а изредка переходили в болотный оттенок, что мне не нравилось совсем: подобный цвет для демона — признак очень тяжелого состояния.

А еще, для себя я усекла одно — мое магическое зрение разительно отличается от общепризнанной нормы. Потому и молчала и никому не говорила о черноте, заполнившей до этого яркую огненную ауру Дерека. Молчала и дрожала, стоя там, в сторонке, наблюдая за великими о опытными магами, которые не могли разобраться с причиной хвори, напавшей на Майна.

«Сказать? Или нет?» думала я. Совесть давила на чувство самосохранения и не желала брать грех на душу… Ну, в случае если Дерек отбросит рога-копыта-хвост. А еще Совесть говорила, что оставлять наедине парня сейчас не стоит. «А ну как он того… Хоть на помощь позвать смогу» — размышляла я и бочком-бочком передвигалась в сторону его палаты.

— О Боже… — сорвалось с моих губ, когда я перешла на магическое зрение и увидела, что от демоновского огонька почти ничего не осталось: практически вся его аура была серо-зеленой. Даже привычных мне черных вспышек уже не было. А это страшно… значит, сдался мой демон, даже злости в нем не осталось. — Дерри… Тьфу! Дерек, очнись, гад ты несносный! — шептала я, склонившись над его лицом. Таким красивым, таким мужественным и таким… бледным, равнодушным и безжизненным. — Дерри, слышишь, ты должен проснуться, выползай из своего дурацкого пофигистического забвения!

Но парень не реагировал ни на мои уговоры, ни на «любимое» прозвище, доставшееся ему от Лидочки. Что же делать? Судя по тому, что я вижу, ситуация становится все хуже и хуже. А я боюсь к нему даже притронуться, чтобы еще больше не навредить. А хотя…. Куда уж больше? Решившись, взяла Дерека за руку. Брррр, ледяная! Склонилась над конечностью демона и попыталась согреть ее своим горячим (от переживаний за его здоровье, вот!) дыханием. Подула раз-второй-третий…

— Ээээ?!.. — спросила я у больничных стен. — Не верю! — лапка демонская начала немного оживать! Даже проблеск огонька (живого! красно-золотистого!) появился! Так. Спокойствие и стальные нервы, я призываю вас! Я подула на него еще… и нифига не произошло. Блин!

«Стоп!» приказала я себе и отодвинулась от парня, «если мне показалось что он ожил от моего горячего дыхания, значит, нужно еще раз попробовать именно тем способом?» Нахмурила лоб, ибо перспектива «обдышать теплом» всего демонюку, не пропуская ни одного (даже самого пикантного) клочка его тела, меня не прельщала. Вот еще! Нашли дуру! Не буду! А если кто зайдет и увидит это… это пошлое непотребство?! Да меня же со свету сживут или запытают в лабораториях!

И тут произошло то, что сподвигло меня очень резко отказаться от колебаний — состояние Майна начало стремительно ухудшаться: дыхание его сбилось и стало рваным, натужным и сиплым, лицо побледнело и покрылось испариной, а ладони сжались в судороге… В одной из них все еще находилась моя рука… Ну не тля болотная?! Если засекут, что я прикасалась к Дереку — мне пипец!

Пришлось набрать в легкие побольше воздуха и очччень энергичненько дышать на живую ловушку, в которую попала моя маленькая ладошка… Сделав несколько пробных выдохов, я переместилась и продолжила производить лечебную процедуру на голове парня — понимание того, что если не сделать что-то именно сейчас с башкой глупого демона, то потом будет поздно! Если быстро не реанимировать мозг — проснется этот альфа-самец обычным овощем… Ну ладно, альфа-овощем — тело-то останется его…

И как же оно двойственно выглядело со стороны! Ужжжас! Если бы кто сейчас зашел в палату к больному, то подумал бы, что я собираюсь его поцеловать: за ручку нежно держу, к самим губам почти склонилась… Эх, мысли бы еще отогнать, ведь тараканы вежливо подсовывают слегка размытые изображения меня и Дерека, отчаянно целующихся у входа в Академию. И губы у него такие требовательные, и руки сжимают в своих объятьях откровенно…