Герцог Блумфонтейн хорошо знал об особенностях дворца и намеревался использовать их в своих целях. Точнее сказать, использовать в достижении единственной цели — подмять под себя остатки империи Ермия Неистового. Всё подгрести не получится — временные союзники вежливо улыбаются и недвусмысленно намекают на необходимость окончательного расчёта землями и звонкой монетой. Святоши из ордена Последней Надежды требуют долю настойчивее всех!

Им мало самого факта падения Империи Зла и смерти императора, борьба с которым раньше составляла смысл существования святого братства. Это оказалось промежуточной целью. А что же тогда у них основное? Вот и придётся выяснять в тяжёлых переговорах, торгуясь за каждую медную монету и за каждый клочок земли. В победе главное не победить. Главное в любой победе — суметь воспользоваться её результатами.

А эхо шагов глумливо хохочет:

«Ты ничего не сможешь, бездарный червяк!»

«Ты деревенский простак, а не герцог! Тебя обманут, болван!»

Блумфонтейн раздражённо дёрнул плечом и коротко бросил стоящему у дверей кабинета стражнику:

— Не мешать и не беспокоить! Но не забудь доложить, когда прибудут гости.

Собственно, никто бы и не осмелился помешать герцогу предаваться раздумьям перед тяжёлыми переговорами. Но нужно показать власть! Быдло не понимает намёков и не разбирает полутона, ему необходимо наглядно показать и вдолбить в глупые головы правильные мысли.

В кабинете герцог опасливо покосился на мягкое кресло, напоминающее трон, и достал из шкафчика графин с крепкой настойкой. Проклятое кресло… всё время кажется, что оно только и ждёт момента, чтобы хоть кто-то опустил в него свой зад. Оседлавшие спинку деревянные химеры скалят пасти в предвкушении свежей крови самозванца. Ждут крови герцога Блумфонтейна.

Горькая крепкая настойка на сорока травах, вот единственное наследство Ермия Неистового, которое не угрожает, не огорчает, и не пытается встать поперёк глотки. Ледяная волна падает в желудок и взрывается там жарким огнём, успокаивающим и внушающим надежду огнём.

Герцог прислушался к внутренним ощущениям и решительно наполнил ещё один бокал. Показал неприличный жест деревянным химерам на спинке кресла:

— Вот вам, уроды! Вы ещё узнаете, кто такой Сильвио Блумфонтейн. Узнаете и ужаснётесь.

Химеры благоразумно промолчали, зато побеспокоил начальник караула:

— Гости подъезжают, мой господин.

— Я приказал не мешать мне!

— Да, но вместе с этим вы распорядились доложить о…

— Я помню, — герцог наполнил третий бокал и успокоился. — Проводите гостей в этот кабинет.

— Кружным путём, мой господин?

— Разумеется. Посмотрим, как их святость отреагирует на проклятый дворец. Или наоборот, как дворцовая магия воспримет наших святош.

Начальник караула деликатно хихикнул:

— Я проведу их самыми дальними коридорами, мой господин. Какие ещё будут приказания?

Герцог молча покачал головой и погрузился в размышления.

Гости появились через долгих полчаса. Правда, сами они чувствовали себя не гостями, а хозяевами, что, в определённой степени, соответствовало истине. Союзники, как-никак. Полноценные соратники по борьбе со злым тираном, без помощи которых шансы на победу выглядели довольно сомнительно.

Однако охрана пропустила в кабинет только одного человека.

— Герцог, я рад видеть вас в добром здравии! — гроссмейстер ордена Последней Надежды излучал доброжелательность. — Надеюсь, болезни обходят стороной будущего правителя империи, и нам ничего не помешает окончательно решить все оставшиеся вопросы к обоюдному удовольствию.

Блумфонтейн скривился в вымученной улыбке. Под оставшимися вопросами святоши подразумевали вопросы территориальные, ради решения которых они были готовы отказаться от выплаты причитающейся им доли императорской казны. Тем более отсутствие золота в хранилище ни для кого не являлось секретом.

— Любезный брат мой! — улыбка герцога напоминала злой оскал. — Между нами не может быть недоговорённостей, поэтому сразу скажу прямо — ваши претензии на Блекуотерское наместничество будут негативно восприняты поддерживающими меня дворянами.

— Прекрасно вас понимаю, — неожиданно легко пошёл на попятную гроссмейстер. — Исходя из этого понимания, орден не будет возражать, если вместо Блекуотера получит Паннонию, Брундизию и Тристанвальд. Это в дополнение к обсуждаемым ранее Варроа, Аскоферу и Ноземато.

— Однако… — озадаченно протянул герцог Блумфонтейн, поражённый жадностью святош до глубины души. — Отсутствием аппетита вы не страдаете, любезный гроссмейстер.

Может быть, коту-то замена Блекуотера с его золотыми и серебряными рудниками на три не самых богатых наместничества и показалось бы справедливой, но не герцогу. В трёх упомянутых провинциях выращивается половина пшеницы империи, а в некоторые годы — до двух третей. Орден получает возможность при желании прочно взять за голо любого недовольного, попросту отказавшись продавать зерно. Кто даст гарантии, что такое желание не возникнет? Покойный Ермий Неистовый называл это торговыми войнами и с успехом применял их против соседей.