Один из гвардейцев вскинул на плечо гранатомёт:

— Разрешите сделать предупредительный выстрел на поражение, ваше сиятельство?

— Нет, не разрешаю, — я набросил иллюзию на тех, кто стоял поблизости и пошёл навстречу прыгающей по лужам машине.

Далеко, правда, не ушёл. Начищенные до блеска туфли и костюм по местной моде как-то не располагают к прогулкам по грязи, и я лишь обозначил движение в сторону рычащего механического монстра.

Мозес, оставшийся рядом, поинтересовался:

— Неужели воздух этого мира сделал тебя миролюбивым, граф? Ещё недавно на стук в дверь ты отвечал боевым заклинанием, и только потом интересовался, кого это там принесло.

Ну, насчёт миролюбия отрицать не буду, есть такое. Ведь здесь не нужно изображать великого и ужасного верховного мага Ульдемира Вольфа, советника и собутыльника императора Ермия, главу Тайного Кабинета. И приводить людей в трепет и вгонять в ужас тоже не нужно. Лишнее всё это. Нам бы тихо и мирно провести несколько лет до совершеннолетия Илии, а потом уйти к себе без приключений и войны.

— Мы все меняемся с возрастом, дорогой барон.

Мозес с недоверчивой улыбкой покачал головой, но промолчал. Только чуть позже громко выругался, когда жидкая грязь из-под колеса подъехавшей машины выплеснулась ему под ноги.

— Здравствуйте, товарищи! — выбравшийся из механического монстра невысокий худощавый человек светился доброжелательностью. — Я как чувствовал, что вы сегодня приедете! Дай, думаю, сгоняю в Кистенёвку, а тут как раз Соломон Иванович звонит… Вы на чём приехали?

Незнакомец, болтающий со скорострельностью пулемёта, почему-то вопросительно посмотрел на мои ботинки. Видимо не ожидал, что те будут сиять первозданной чистотой.

— Да мы, собственно, своим ходом прибыли.

— Вертолётом, — сделал вывод незнакомец. — Соломон Иванович так и сказал, что приедут солидные люди.

Да, уж… у графов Вольфов солидности на всю империю хватит, и ещё на пару государств останется.

— А вы, собственно, кто будете?

— Ах да, — спохватился водитель механического монстра. — Николай Ильич Королёв, глава местной администрации.

Пред прибытием сюда мне пришлось изучить политическое устройство нашей новой родины, и я уточнил:

— Областной администрации, районной, или…

— Или, — кивнул Королёв. — Председатель сельсовета, в который кроме Кистенёвки входят Растеряево, Ошарская, Бешенцево и Малое Бухалово.

— Занятные названия, Николай Ильич.

— Мы привыкли. А так да, приезжие смеются. Вы, простите…

— Владимир Владимирович Волков, — перевёл я на русский язык имя и фамилию. — А это начальник моей охраны и глава внутренней безопасности Моисей Свальбард.

— О! — председатель сельсовета с интересом посмотрел на сотника. — А вы не похожи на… хм…

— Он только по отцу Свальбард, а по материнской линии вполне приличный человек с огромным боевым опытом.

— Простите, не хотел обидеть, — извинился Королёв.

— Пустяки, — отмахнулся Мозес. — А что привело вас сюда, Николай Ильич? И зачем звонил Соломон Иванович?

Председатель сельсовета искренне удивился вопросу:

— Как это что привело? Должен же я познакомиться с новыми жителями? Не каждый день можно увидеть человека, целиком выкупившего заброшенную деревню. Вы чем здесь заниматься будете?

— В каком смысле?

— В смысле сельского хозяйства. Животноводство какое-нибудь экзотическое вроде страусовой фермы?

— Ах вот вы о чём. Нет, Николай Ильич, я собираюсь здесь просто дом построить.

— На двух сотнях гектаров?

— Люблю простор. И вообще я человек нелюдимый, соседей не терплю. Особенности характера, так сказать.

Председатель понимающе кивнул:

— У меня тоже такое бывает, только капиталы не позволяют характер проявлять. Вернее, отсутствие капиталов. А хотите, я экскурсию проведу по вашим владениям?

Королёв оказался местным уроженцем, и через час мы со всеми подробностями знали печальную историю погибшей деревни. Председатель показал остатки фундамента школы, обвалившийся колодец с лучшей в районе водой, заросли крапивы на месте фермы, и десяток оставшихся нам в наследство развалюх.

Чем больше он рассказывал, тем меньше верилось, хотя в магическом зрении была видна искренняя убеждённость в своих словах. Но всё равно… ну не может такого случиться без войны и вражеского нашествия.