— Ты была лучшей мамой на свете! — перебила я ее. — И плевать, что мы жили небогато…

— Я сейчас даже не о богатстве говорю. А о том, что у тебя не было отца. И это наложило свой отпечаток…

— То есть я дефектная и не могу по-настоящему нравиться мужчине?

— Не говори глупостей! Я вообще не об этом.

— А о чем?

— Во-первых, дай Алексу шанс. И ни в коем случае не мешай ему участвовать в жизни Сони. Девочке нужен отец.

— Я и не собиралась ему мешать.

— А во-вторых… Хватит бояться.

— Чего бояться?

— Мужчин. Ты молодая, красивая. На улице мужики шеи вслед тебе сворачивают. Так почему ты их все время отталкиваешь?

Действительно, почему?

Алекс

Москва встретила меня хмурым небом, противным мелким дождем и загазованным воздухом. Сплошная мерзость. А когда-то мне нравился этот город…

Сейчас же меня невыносимо тянет в небольшой городок на побережье, где в сентябре по-летнему тепло, где воздух свеж и пахнет морем, а, главное, где живут мои девочки.

Вчера мне ужасно не хотелось уезжать. А сегодня с утра очень хочется прыгнуть в самолет и вернуться.

Но у меня здесь работа, которая позволяет не считать деньги.

А еще — нерешенные дела.

И без того хмурое утро стало еще более хмурым, когда я набрал номер Полины.

— Привет. Надо поговорить. Давай где-нибудь встретимся.

— Привет, — произнесла она тоном вселенской страдалицы. — Я сегодня не могу. Приболела.

— До завтра выздоровеешь? Завтра у нас развод.

— Вряд ли. Алекс, это все неправильно!

— Согласен. Развестись надо было сразу же, как расстались. Я как-то упустил этот момент. А ты почему не подала на развод?

— Я люблю тебя!

— Полина, прекрати. Это даже не смешно. Ладно, не можешь выйти из дома — я приеду к тебе. Диктуй адрес.

Я не знаю, где она живет.

До того, как она ушла искать кого-то более подходящего, мы жили в съемной квартире. Оставшись один, я пару раз переезжал. Сначала снял совсем крошечную однушку, потом, по мере роста доходов, выбрал жилье покомфортнее.

Но моя квартира и сейчас довольно проста. Мне много не надо. А деньги я откладывал на покупку земли в Подмосковье. Не на Рублевке, конечно, в каком-нибудь уютном, не слишком удаленном поселке. Я уже понял, что жить в загазованном шумном городе — это не мое. Мне нужна природа и свежий воздух.

После того, как мы поженились, Полина начала твердить, что я недостаточно ее ценю. А она всегда знала себе цену. И цена эта была вполне конкретной: дорогая шуба, навороченные сапоги, стоимостью с машину, дизайнерские побрякушки и прочие атрибуты красивой жизни.

Мужчины ее подруг им это покупали. А я не мог.

Ту работу, которая у меня есть сейчас, я получил не сразу. Кстати, как раз после ухода Полины. Мой сослуживец решил открыть охранную фирму, позвал меня, я придумал несколько оригинальных решений, которые помогли нам заполучить крупных клиентов — и все завертелось.

Но, чтобы вертелось, надо вертеть. Две с половиной недели отпуска прошли. Завтра я снова приступаю к работе.

А сегодня еду к Полине, чтобы всеми правдами и неправдами уговорить ее не срывать развод.

Я думал о букете цветов для больной, но потом решил, что это может быть неверно истолковано. Купил фруктов — это вполне нейтрально.

Подъехал к элитному дому, поднялся на пятый этаж, предварительно позвонив в домофон.

Дверь открылась. На пороге появилась Полина в какой-то полупрозрачной штуке, вроде ночнушки. Волосы распущены, лицо, насколько я могу судить, слегка подкрашено. Лифчик под прозрачной штукой поднимает грудь, но почти ничего не скрывает.

Вот, значит, каков ее план. Соблазнение.

Я ее не видел почти год. И, кажется, она как-то изменилась. Выглядит моложе и свежее. Что-то сделала с лицом? И с губами. И, кажется, с грудью.

— Фрукты для больной, — говорю я и протягиваю ей пакет.

— Спасибо, котик.

Она тянется к моим губам, я слегка отворачиваюсь, и она чмокает меня в щеку. Облако ее духов душит меня своей приторностью. А когда-то эти духи мне нравились…

— Проходи, — она разворачивается, демонстрируя мне стринги под прозрачной ночнушкой. — Я как раз чай заварила. Будешь?