— Да и хер с ним! — Ушаков вяло махнул рукой. — Но гнев– то какой был, Иваныч! Похоже, слухи не врали. И характеристика тоже.

Удовиченко аж передернуло от еще свежих воспоминаний с плаца, да так, что он расплескал коньяк…

— Вот же, шельмец малолетний! — император с досадой ударил рукой по подлокотнику кресла и указал жене с братом на экран плазмы. — Без гнева явно не обошлось! А этот полудурок старый зачем парад устроил? Совсем он у себя в училище умишком тронулся!

— Да, погано вышло, — покивал головой Владимир. — Слишком легко у Лешки соскочить получилось, а главное, быстро.

— Вова, ни с чего внук не соскочил! — Николай поднялся из кресла. — Как находился на казарменном положении, так и будет находиться. Главное другое! Как думаешь, Вова, зачем Алексей всему училищу свои беды озвучил?

— Вона ты о чем… — заулыбался великий князь, а императрица, понявшая все еще во время просмотра записи, фыркнула. — Да Алексей сейчас в глазах света будет иметь индульгенцию на все случаи жизни, а образ несправедливо обиженного добавит ему нимб над головой. Твори что хочешь! — Владимир хмыкнул. — И мы в выигрыше — ты, Коля, как и положено, жестокий царственный сатрап, а остальные твои родичи сатрапы тоже, но так, калибром и размахом помельче. Сколько ты еще Лешку в училище держать собираешься?

— Как он и просил, до начала сессии в университете, — усмехнулся император. — Внук ни в коем случае не должен проиграть в этой… ситуации, а то мы его, как правильно отметил Сашка, и так сильно эксплуатируем. Вот пусть пар в училище выпустит, покуражится по малолетству.

— Мудро, — кивнул Владимир. — Что с Ушаковым делать собираешься? Мне кажется, что менять старика пока не стоит, он на своем месте сидит, за училище душой болеет.

— А его менять пока никто и не собирался, — отмахнулся Николай. — Генерал хоть и покрылся мхом, но службу тащит справно. За исключением отдельных моментов. — Он снова указал на плазму. — Вот мы сейчас его и взбодрим чутулю…

Император подошел к столу и нажал кнопку интеркома. Через минуту его уже соединили с начальником училища.

— Доброе утро, Валерий Кузьмич, — нормальным голосом начал разговор Николай. — Как твои дела, дорогой?.. Как в роду?.. Понял, Валерий Кузьмич, рад, что у вас все хорошо. Ты догадался, по какому поводу я тебе звоню?.. Да, именно по этому. Ты куда полез, старый? — внезапно заорал Николай. — В дела моего рода? Ты что себе позволяешь? Погоны жмут?

Ор продлился минуты три, после чего император начал выдыхаться и даже позволил генералу что-то сказать в свое оправдание.

— Какой рапорт, Ушаков? — опять заорал он. — Хрен тебе по всей морде, а не пенсия! Дезертировать вздумал? Малодушничаешь? А еще в гвардии служил! Ты у меня так легко не отделаешься, а училище свое только вперед ногами покинешь! А теперь слушай меня внимательно, старый! Можешь даже записывать! Курсант Романов, это который Алексей Александрович, остается у тебя учиться, и ты лично следишь за тем, чтобы он соблюдал Устав и правила внутреннего распорядка. В случае залетов смело отправляй отрока на губу, но занятия и всякую там специальную подготовку курсант посещать должен. И сегодня его в увольнительную не отпускай… Да, именно что не отпускай! Хотя он все равно от вас сбежит. — Император окончательно успокоился. — Короче, Кузьмич, задачи понятны?.. Выполняй, дорогой. Детям привет. Конец связи.

Николай положил трубку и посмотрел на жену и брата:

— И как?

— Мягковато ты с Ушаковым обошелся, — улыбнулась Мария Федоровна. — Монарший праведный гнев должен быть страшнее. Надо было его сюда вызвать, да еще в приемной часов пять-шесть промариновать.

— Согласен, — поддержал ее Владимир. — И где твои трехэтажные матерные конструкции, Коля? Тебя же Кузьмич как облупленного знает и без них сразу понял, что ты на него не особо-то и гневаешься, вот про рапортину и начал гнать.

— Действительно, на ровном месте прокололся… — вздохнул Николай. — Старею, похоже…

У себя в комнате я появился только около пяти часов, полный новых впечатлений: остальная часть дня после построения на плацу была тоже весьма и весьма насыщена!

А продолжилось мое «веселье» в столовой, где ко мне подошли братья:

— Леха, ну ты и дал в очередной раз! Недостоин он! Да уже пол-училища обсуждает, как ты больше двух километров на себе какую-то пигалицу тащил, а другие отставшие за тобой не поспевали!..

— Что еще говорят? — перебил я их. — Ну, вы поняли.

— Нормально все, можешь смело воплощать свой план в жизнь, — отмахнулся Александр, а Николай кивнул. — Леха, ты даже не представляешь, сколько здесь учится молодых людей и девушек, которые поступили в училище, исполняя волю своих родов! Уж они-то тебя очень хорошо понимают! А остальные услышали твою принципиальную позицию и всяко для себя решили, что внутренние разборки рода Романовых их не касаются. Но есть и обиженные. — Александр многозначительно замолчал.