Устроиться на работу в школу – Ира имела диплом по специальности учитель истории – как минимум без его подтверждения, а как максимум, без окончания соответствующего местного ВУЗа, было невозможно. Ей, отработавшей в школе, без малого, пять лет, совершенно не хотелось снова обучаться профессии, которая у нее уже имелась. Кроме того, пойти учиться, означало сесть на шею родителей, а этого она никак не могла допустить.

Помыкавшись приличное время в поисках хоть какой-то работы, Ира убедила родичей отпустить ее в Прагу, где с решением этого вопроса дела обстояли гораздо лучше. Через разветвленную цепь старых и новых знакомых удалось неплохо устроиться в конторе, распространявшей рекламные листовки.

После прогулки по центру города каждый становился обладателем стопки флаеров или, на чешский манер, летяков. Их раздавали на каждом углу, и Нина всегда удивлялась упорству, с которым переводили такую прорву бумаги. Обычно разноцветные листочки выбрасывались в ближайшую урну, их содержанием мало кто интересовался. Во всяком случае, она всегда делала именно так.

Ирина не стояла на улице с листовками, она разбиралась с заказами, раздавала задания распространителям и контролировала их работу. За полгода безо всяких усилий как-то сам собой набрался необходимый минимум языка.

– Если захочешь, можешь постоять на летяках, – предложила она, – график свободный, оплата каждый день. Правда, заработок не бог весть какой, но надо же с чего-то начинать.

Нина скривилась:

– Раздавать листовки?

– Я не заставляю, – пожала плечами Ира, – я говорю: если захочешь…

Они быстро – темп задавала Ирина – шли мимо красных колонн вестибюля вокзала в сторону эскалаторов, ведущих в метро.

– Куда мы так спешим?

– Ой, прости, – улыбнулась Ира, переходя с галопа на шаг, – привыкла носиться, как на пожар, с этой работой, все и вся надо ежеминутно контролировать.

«Подумаешь, бизнес-леди, – с неудовольствием подумала Ниночка.

Надо сказать, что Ирина несколько разочаровала ее. Ну, кто так встречает старых знакомых? Схватила в охапку и потащила, не дав опомниться! И сразу заговорила о делах! Ни одного вопроса не задала, а ведь сначала нужно было, как минимум, поинтересоваться здоровьем и делами родителей, или хотя бы спросить как, она, Нина, доехала, наконец.

Они спустились на станцию метро и сели в вагон поезда.

Пражское метро тоже не произвело впечатления. Ничего похожего на подземные дворцы, как в Москве, не было и в помине.

Вышли на станции Кржижикова. Облицованный терракотовым стеклом вестибюль был абсолютно пуст. Ирина объяснила, что народ тут появляется только в часы пик, а днем, действительно, станция частенько совершенно безлюдна. После толчеи московского метро это выглядело удивительно.

Едва выбравшись на поверхность, Ирина закурила. Нина сделала круглые глаза.

Никто из знакомых девушек никогда так не делал. Даже женщины постарше обычно не курили в присутствии мужчин. Это было бы прилично только во время посиделок за чашкой кофе, но никак не на виду у всех и, тем более, на бегу.

Вообще курение – это ритуал, требующий определенных церемоний. У Нины был очень красивый кожаный футляр для сигарет и длинный мундштук, которым, впрочем, она уже давно не пользовалась. Но дома считалось большим шиком курить через мундштук, и чем он был длинней, тем лучше.

Когда Нина обучалась в школе гейш, ей очень понравились рисунки, изображающие японок, с курительными трубками. Длинный мундштук венчала крошечная чашечка, смотрелось это просто бесподобно. Нина даже задумала стать законодательницей новой моды и произвести впечатление на подруг в родном городке столичными изысками. Трубочный табак, однако, оказался слишком крепким. Очень досадно, тем более, что к трубке полагалось множество интересных аксессуаров. Ниночка немедленно накупила разноцветных ершиков, изящных баночек для табака, кинула в сумочку прелестный кисетик. Но, скрепя сердце, пришлось остаться верной сигаретам, только она перешла на длинные, с которыми казалась себе весьма соблазнительной. А как, скажите на милость, можно быть соблазнительной, несясь во весь дух с сигаретой в зубах? Однако она не сказала Ирине ни одного неодобрительного слова.

– Пришли, – объявила Ира и открыла дверь, ведущую под арку, миновав которую они попали во внутренний двор. С улицы дом выглядел весьма солидно, однако дворик был хоть и чистенький, но стены пятнисто-неопределенного цвета портили впечатление и смотрелись трущобами.

Пока добирались, Ирина успела рассказать, что до недавнего времени делила жилье с компаньонкой Лизой, которая месяц назад укатила в Америку. У нее появился весьма перспективный бойфренд, он-то и утащил ее за собой.

– Крутейший мен, – трещала Ирина, – упакованный по полной программе, женатый, правда, но это неважно! Он вцепился в Лизавету, как черт в грешную душу, сделал документы, даже учителя английского нанял. Запал по самую макушку, хотя, честно сказать, у нее ни кожи, ни рожи. До сих пор удивляюсь! Ввел в состав фирмы и увез в качестве ответственной секретарши, – Ира язвительно усмехнулась, – Ответственная Лизка! Самый короткий анекдот! Вечно без денег сидела, постоянно сигареты у всех стреляла. Ни на одной работе больше трех дней не задержалась! Мне так и осталась должна, хотя в последнее время была при пенизах (при деньгах). А уж грязнуха! Еле отмыла дом после нее, три мешка мусора выгребла! Никогда не пойму мужиков! Что он нашел в этой раздолбайке?

Добрались до последнего этажа. Отперев дверь, Ира церемонно пригласила в квартиру:

– Добро пожаловать!

Нина вошла в полутемный узкий тамбур. Ира легонько подтолкнула ее в спину:

– Проходи, в комнату. Здесь – что-то вроде кухни.

Она продемонстрировала скрывавшуюся за занавеской нишу с тумбой, на которой ютилась плитка с двумя конфорками и электрический чайник. Над тумбой располагался миниатюрный стенной шкафчик.

– Ты тут готовишь? – с недоумением спросила Нина, – тут же повернуться негде! А где духовка?