– Ой, – притворно воскликнула Нина, – у меня тут … ванна переливается! Прости, я сейчас перезвоню!

«Зарезал курицу, несущую золотые яйца…» – крутилось в голове.

Нина положила трубку, подняла глаза и встретилась взглядом с собственным отражением в зеркале.

– Курица, – с чувством сказала она своему отражению, – какая же ты курица!

Вечером она выложила Петру сразу все: и про драгоценности, и про звонок в автосалон, и про то, что узнала от знакомой.

Он пришел в неописуемую ярость.

– Ты! – орал он, – ты обвиняешь меня! Ты шпионишь за мной и расспрашиваешь каких-то дур! И веришь им! Я твой муж! Ты должна верить только мне!!! Да, у меня сейчас трудные времена! И я сделал то, что посчитал нужным! Понятно тебе? Ты думаешь, много удалось выручить за твои побрякушки? – неожиданно выпалил он.

– Так значит, это все-таки ты взял. Значит, ты – лжец и вор! – бросила она ему в лицо.

От возмущения она совершенно забыла, что дала себе слово быть сдержанной при любых обстоятельствах.

– Замолчи! – рявкнул он и влепил ей пощечину.

У Нины потемнело в глазах. Ее никогда в жизни никто пальцем не трогал!

– Вор! – еще громче крикнула она и тут же упала, потому что муж схватил ее за шею и крепко приложил об стену.

– Вор! Вор! – удары сыпались со всех сторон, она даже не пыталась защищаться.

Он бил ее по лицу и плечам, по ногам и животу, все более распаляясь. Поняв, наконец, что она не сопротивляется и не реагирует, он напоследок отвесил уже совсем слабую затрещину и, тяжело ступая, вышел из комнаты.

Нина не знала, сколько времени прошло и долго ли она лежит, свернувшись, как спящий ежик. В голове не было ни единой мысли. Даже жалости к себе. Поняв это, она удивилась: «Странно, почему мне не больно?». Пошевелилась. Тело не слушалось. Попыталась встать. Сразу повело в сторону. Она схватилась за стену.

«Ничего, ничего, сейчас, сяду на диванчик», – подтянувшись на руках, кое-как села, и в тот же момент навалилась такая боль, что на глазах выступили слезы.

– Ну что, пришла в себя? – дверь открылась, заглянул Петр.

Увидев, что Нина полулежит на диване, подошел и сел перед ней на корточки, – ау! – он помахал ладонью перед ее лицом.

Она смотрела сквозь него безо всякого выражения.

– Да ладно тебе, – пытаясь поймать ее взгляд, сказал он, – ну прости, я погорячился. Ты сама виновата, нечего было орать на меня.

Она молчала. «Какой-то чужой человек…, как странно, это ведь мой муж, а мне кажется, что я вообще в первый раз его вижу».

– Ну, скажи что-нибудь, – он осторожно дотронулся до ее щеки.

– Не трогай, – сказала она каким-то сиплым басом.

– Ладно-ладно, – испуганно согласился он.

Она не шевелилась. Сидела, смотрела в одну точку и молчала.

Он заговорил, пытался что-то объяснить, говорил горячо и долго. Она не слушала его. Просто сидела и молчала. Он опять начал повышать голос, желая, видимо, получить хоть какую-то реакцию на свои слова.

– Я хочу встать, – вдруг заявила Нина, без всякой связи с его длинной речью. Встала, тяжело опершись на его поспешно протянутую руку, и шатаясь, пошла в ванную. Он увидел, что по ее ногам струится кровь.

Дальше была Скорая помощь, больница, какие-то манипуляции в операционной, белая палата.

Беременность сохранить не удалось. Она осталась к этому безучастна.

Петр приходил каждый день, ежедневно приносил розы, вставал на колени у ее кровати, по-собачьи заглядывал в глаза, бормоча слова покаяния, хватал за руки, прижимал к груди, как ребенок прижимает тряпичную куклу. Нина не сопротивлялась и никак не реагировала. Лежала себе и смотрела в потолок. Публичное посыпание головы пеплом и ведерные букеты не вызывали никаких эмоций. Она ощущала себя камушком на дне океана, куда сквозь голубую водную бескрайность с трудом пробиваются солнечные лучи, а зачем камню солнце?

Соседки по палате жаждали подробностей, но Нина молчала, не отвечая ни на единый вопрос.

– Ты спокойно можешь его засадить, напиши заявление в милицию, – советовали ей, так как всем вокруг было абсолютно ясно, что именно произошло между ней и ее мужем.

«Как в мыльной опере…, – вяло думала Нина, – и чего им всем от меня надо?».

Сразу после выхода из больницы Нина позвонила отцу и попросила его срочно приехать. Отец немедленно примчался.

– Я больше не буду жить с этим человеком, папа, – твердо сказала она, – помоги мне, я уезжаю.