По мере того, как я говорил, она бледнела. Девушка покачала головой, а ее пожатие стало почти болезненным.

– Нет, Флорин! Не надо!

– Я решил. Только укажи мне верное направление и отойди в сторону.

– Пойдем со мной, пожалуйста. Флорин.

– Я не могу. И не могу объяснить почему. Зато я могу рассказать о манекенах с расколотыми головами, и зеленых "бьюиках", и писклявых голосах за ухом, но это займет слишком много времени. И это тоже ничего не значит. Видишь, я учусь. Вот все, что я знаю: надо продолжать бороться. У меня нет доказательств - только ощущение: я чувствую, что раскачиваю чей-то фундамент. Может быть, следующий толчок разобьет его вдребезги. Может быть, я погибну, но это уже не кажется слишком важным.

Я стоял, чувствуя слабость в коленях и отдаленное, неясное жужжание в черепе.

– Я не могу остановить тебя, - сказала мисс Реджис. Ее голос помертвел, хватка на моей руке ослабла. Она смотрела прямо перед собой, не замечая меня.
– Через ту дверь, - сказала она и, подняв руку, показала на большую покрытую бронзой дверь в противоположной стене.- В конце коридора есть черная дверь. Это Внутренняя Палата. Никто, кроме помазанников, не входит туда.

Она так и не посмотрела на меня.

– Всего хорошего, мисс Реджис, - сказал я. Она не ответила.

XXXIII

Дверь была большой, черной, украшенной резными фигурками херувимчиков и чертенят. Я ткнул пальцем в протертое пятно на одной стороне двери, и она с мягким шипением ушла вглубь, открыв комнату со стенами из зеленого кафеля. Ван Ваук, Иридани, Трейт и все остальные сгрудились около центральной панели мертвой, без огоньков. Позади них зияла открытая дверь, ведущая в комнату с декорациями. Барделл лежал на полу и довольно тяжело дышал. Манекен с размозженной головой был усажен в кресло. Я произнес:

– Хм, - и они все, как на шарнирах, повернулись в мою сторону.

– Матерь Божья, - сказал Вольф и начертил в воздухе магический знак. Ван Ваук произнес нечто нечленораздельное. Иридани нервно раздул ноздри. Трейт выругался и потянулся рукой к бедру.

– Гадкий шалун, - сказал я.
– Если выкинешь что-нибудь чересчур остроумное, то я превращу тебя в уродливого клоуна с плохим цветом лица.

– Этому следует положить конец, Флорин, - запротестовал, хотя и слабо, Ван Ваук, - так не может больше продолжаться.

Я шагнул в сторону и бросил взгляд на дверь, в которую только что вошел. Это была самая обычная дверь, расщепленная около замка, и за ней - ровная поверхность обычного бетона.

– Согласен, - сказал я.
– Вообще-то мы физически не могли пройти столько. Сколько прошли, но вы обратили внимание, что это меня даже не затормозило. Кто хочет наконец раскрыть секреты? Иридани? Вольф?

– Правду?
– Ван Ваук издал звук, который мог быть смехом, задушенным в колыбели.
– Кто знает, что такое правда? Кто вообще что-нибудь знает? Ты, Флорин? Если так, то у тебя есть преимущество перед нами, уверяю тебя!

– Машина должна быть разрушена раз и навсегда, - сказал Иридани холодным тоном.
– Я полагаю, теперь ты понимаешь это. Флорин?

– Еще нет, - сказал я.
– Что случилось с Барделлом?

– Он упал и стукнулся головой, - сказал Трейт противным голосом.

– Приведите его в чувство, чтобы он мог присоединиться к нам.

– Забудь о нем, это просто лакей, - произнес Ван Ваук.

– Тогда кто научил его обращаться с Машиной Сновидений?

– Что?.. Никто. Он ничего не знает. Барделл застонал и перевернулся. По моему настоянию Иридани и Трейт привели его в чувство. Барделл потер виски и оглядел собравшуюся компанию.

– Они пытались убить меня, - сказал он дребезжащим голосом.
– Говорю тебе, они хотели убить меня и...

– Успокойся, Барделл, - сказал я.
– Я намерен провести эксперимент. Ты готов помочь?

– Что ты имеешь в виду?

– Я признаю, что Барделла нельзя назвать важной персоной, но вы, ребята, кажется, с ним не сошлись во взглядах. А это делает его моим союзником. Ты согласен с этим, Барделл? Становишься ли ты на мою сторону или предпочтешь сгореть вместе с Ван Вауком и его компанией?

Барделл переводил взгляд с них на меня и обратно.

– Подожди минутку. Флорин...

– С этим кончено. Теперь мы действуем. Ты со мной или с ними?

Он кусал губы и дергался. Открыл рот, чтобы заговорить, но что-то лишь невнятно просипел.

Трейт засмеялся.

– Вы поставили не на ту лошадь. Флорин, - сказал он.
– Это не мужчина, а кувшин с желе.

– Хорошо, я помогу тебе, - сказал Барделл спокойно, подошел ко мне и встал рядом.

– Трейт, неужели ты никогда не научишься держать свою дурацкую пасть закрытой?
– сказал Иридани голосом, выкованным из легированной стали.