– Исключено, - последовал резкий ответ.
– Мы занимаемся сегодня вопросами девятой очередности, ваше же дело едва тянет на третью. Поэтому...

– Вы не можете вот так бросить меня здесь! Где Никодеус? Он скажет вам...

– Никодеус переведен в Локус бета 2-0, он действует теперь под видом монаха-капуцина, занимающегося алхимией. Вы не сможете с ним связаться в течение следующих двадцати восьми лет плюс-минус шесть месяцев.

– Неужели нельзя что-нибудь сделать?
– простонал Лафайет.

– Знаете что, О'Лири, я тут просмотрел ваше досье. Похоже, что вы попали в черный список за несанкционированное использование физических энергий, а затем на вас направили гаситель, подавляющий энергии. Вы действительно оказали нам в свое время важные услуги. Тем не менее прекратить действие гасителя я не уполномочен, но, между нами говоря, это, конечно, не для протокола, - я бы мог вам кое-что посоветовать. Только не проболтайтесь, что я с вами говорил об этом.

– Не тяните время, говорите же!

– Так. Сейчас-сейчас. Нашел:

Вы можете отведать рагу и фрикадельки,

Но что на свете может быть прекрасней, чем сардельки?

Что каждому по вкусу - от Бронкса до Майами?

Ответ загадки прост - ...

– Ну все, О'Лири. Идет главный инспектор, мне пора идти. Удачи! Звоните нам, если, конечно, останетесь в живых.

– Минуточку! Вы не сказали, какой ответ загадки.
– Лафайет в бешенстве задергал рычаг, но услышал только насмешливые гудки. Затем раздалось шипение, и телефон умолк.

Лафайет застонал и повесил трубку.

– Фрикадельки!
– раздраженно повторил он.
– Рагу! Вот вся благодарность за годы верной службы. Делаешь вид, что тебя вполне устраивает вся эта жизнь - Дафна, вино, обеды, псовые охоты, а на самом деле постоянно готов приступить к делу при первом же звонке проклятого телефона...

Он замолчал, тяжело вздохнув.

– Опять говоришь чепуху, О'Лири, - решительно сказал он себе. Признайся: это были лучшие годы твоей жизни. Ты мог бы в любой момент позвонить в Центральную и попросить назначения на трудную работу, но ты этого почему-то не сделал. Нечего хныкать теперь, когда наступили тяжелые дни. Затяни потуже ремень, оцени обстановку и действуй.

Он посмотрел вниз. В густеющих сумерках далеко под ним лежала земля.

– Итак - с чего начать?
– спросил он себя.
– Какие шаги необходимо предпринять, чтобы попасть из одного измерения в другое?

– Физические энергии!
– вдруг осенило его.
– Какой же я болван! Разве не благодаря им я из Колби Конерз попал в Артезию? И надо перестать разговаривать с собой, - добавил он вполголоса.
– Не то люди подумают, что я рехнулся.

Вцепившись в крышу, О'Лири закрыл глаза и постарался сосредоточиться на мыслях об Артезии: вспомнить ее запахи и звуки; живописные старинные улочки, разбегающиеся от дворцовых башен; таверны и высокие дома с каменными основаниями; крошечные, чистенькие магазины, булыжную мостовую, паровые автомобили и электрические лампочки в сорок ватт...

Он приоткрыл один глаз - никаких изменений. Он все так же сидел на самом верху ветряной мельницы, а под ним все тот же пустынный склон вел к убогой деревушке у озера. В Артезии это озеро было зеркальным прудом, по которому среди цветущих лилий плавали лебеди. Даже в Колби Конерз это был вполне приличный пруд, и только конфетные фантики на его поверхности напоминали о цивилизации. Здесь же маслянистая поверхность озера была покрыта ряской. Пока он размышлял об этом, из хижины на берегу проковыляла женщина и выплеснула в воду ведро помоев. Лафайет поморщился и попытался еще раз. Он мысленно представил задорное личико Дафны, грубые черты шута Йокабампа, мужественное лицо графа Алана, будто взятое с рекламного объявления, и тонкий аристократический профиль принцессы Адоранны.

Ничего. Характерного толчка в ровном потоке времени не последовало. Конечно, ему не приходилось пользоваться физическими энергиями с тех самых пор, как на Центральной обнаружили, что именно он был виновником вероятностных напряжений в континуумах, и направили на него гаситель. И все-таки он надеялся, что здесь к нему вернется его утраченная способность. И тогда...

Что там такое говорил по телефону этот бюрократ? Хотел дать какой-то совет? А потом выпалил всю эту тарабарщину о загадке, прежде чем повесить трубку. Во всем этом мало проку. Он должен полагаться на свои собственные силы, и чем скорее он это поймет, тем лучше.

– Ну и что же теперь?
– обратился Лафайет к холодным сумеркам и сам себе ответил:

– Для начала надо спуститься с этого насеста. Иначе ты окоченеешь и примерзнешь к мельнице.

Бросив прощальный взгляд на телефон, Лафайет начал медленно спускаться вниз.

Почти совсем стемнело, когда Лафайет очутился, наконец, на земле, в зарослях высохшей травы. Он потянул носом воздух - со стороны деревушки шел приятный запах жареного лука. Он нащупал в кармане несколько монет: надо попытаться найти приличную таверну, закусить и, быть может, заказать кувшинчик вина, чтобы успокоить нервы. Потом он попробует что-нибудь разузнать - очень осторожно, конечно. Лафайет еще не знал, с чего он начнет, но решил осмотреться на месте. Он начал спускаться по склону слегка прихрамывая, так как подвернул ногу, падая на землю. Похоже, что с возрастом он начал утрачивать форму. Давно прошли времена, когда он прыгал по крышам, как акробат, взбирался по веревкам, отбивался от грабителей, приручал драконов - и покорял Дафну. Сердце Лафайета болезненно сжалось, когда он представил себе ее задорное личико. Что она подумает, когда обнаружит его исчезновение? Бедняжка, ее сердце разобьется от горя...