– Ну что ж, попробуй.

– Ладно.

Кранч шагнул вперед и схватился за толстые прутья. Набрав в грудь воздуха, он поднатужился: послышался легкий скрежет металла, потом громкий треск. Кусок каменной плиты отлетел от стены и упал на пол. С оглушительным скрежетом, как если бы столкнулись два "роллс-ройса", решетка поддалась, прогнулась внутрь и слетела с петель. Кранч с грохотом отбросил ее в сторону и отер ладони о кожаные штаны.

– Вот и все, приятель, - сказал он.
– Что дальше?

В одно мгновение освободив Лафайета от кандалов, Кранч направился вслед за ним по освещенному факелами коридору. Из-за решеток камер к ним тянулись руки грязных, взлохмаченных узников с горящими глазами. Однако камера пыток была пуста.

– Не повезло, - сказал Лафайет.
– Я рассчитывал на помощь Гроунвельта.

– Глянь-ка, какие удобные, - сказал Кранч, подбрасывая на ладони остро отточенные ножницы, предназначенные для обрезания ушей и носов.
– Как раз для меня - будет чем ногти стричь.

– Послушай, Кранч, - перебил его О'Лири.
– Нам необходим план действий. Если мы будем бродить по коридорам, нас в конце концов схватят и снова бросят в камеру. Во дворце полным-полно гвардейцев: стражники Родольфо плюс вооруженный отряд Горубла. Мы должны как-то отвлечь их внимание, чтобы я смог незаметно выкрасть Свайнхильд и леди Андрагорру у них из-под носа.

– Эй, вы!
– закричал кто-то пронзительным голосом в одной из камер.
– Я требую адвоката! Я хочу видеть американского консула! Я имею право позвонить по телефону!

– Это наверняка Лоренцо!

Лафайет бросился к камере, откуда доносились крики. К своему удивлению, он увидел молодого человека с вандейковской бородкой, аккуратно подстриженными усиками и прической, как у Эдгара По. На нем была рубашка с высоким воротничком времен Наполеона. Холеными руками он изо всех сил тряс решетку.

– Эй, ты...
– начал было он.
– Послушай, мы с тобой не встречались раньше?

– Лоренцо?
– Лафайет пристально вглядывался в своего собеседника. Значит, тебя все-таки схватили? При вашей последней встрече ты преспокойно бросил меня в беде и смылся, во, видимо, далеко убежать тебе не удалось. Скажи-ка на милость, откуда у тебя взялась борода? И зачем ты так вырядился?

– Переставь молоть ерунду, - перебил О'Лири заключенный. Его неприятная манера разговаривать была хорошо знакома Лафайету по темной камере в Стеклянном Дереве.
– Меня зовут Лафкадио. Впрочем, это тебя не касается. А все-таки, кто ты такой? Готов поклясться, что мы где-то встречались...

– Сейчас не время препираться, - прервал его Лафайет.
– Нам с Кранчем удалось бежать. Я хочу попытаться освободить леди Андрагорру, но...

– Очевидно, ты имеешь в виду Синтию. Значит, ты тоже замешан в этом дурацком заговоре? Ну подожди, ты мне за это заплатишь! И не смей приближаться к моей невесте...

– Я думал, что ее зовут Беверли. Впрочем, это неважно. Если мы освободим тебя, согласишься ли ты помочь мне отвлечь внимание гвардейцев?

– Освободите меня!
– заорал бородатый узник.
– А уж потом мы обо всем договоримся.

– Кранч, - позвал Лафайет.
– Займись, пожалуйста, этой дверью.

Он направился дальше по коридору. Большинство заключенных спали на соломенных подстилках, во некоторые провожали его настороженными взглядами.

– Эй, послушайте, - прокричал он.
– Нам удалось освободиться. Обещаете ли вы помочь нам - напасть на стражников, бегать по коридорам, орать, крушить все на своем пути, - если мы освободим вас?

– Идет, приятель!

– Договорились!

– Мажешь рассчитывать на меня!

– Отлично.

Лафайет кинулся назад, чтобы дать указания Кранчу. Минуту спустя великан принялся деловито выламывать решетки камер. Заросшие бродяги в лохмотьях всех видов столпились в камере пыток. Лафайет заметил Лоренцо, теперь уже без бороды. Он протиснулся к нему:

– Слушай, нам надо действовать вместе...

Он запнулся, глядя на своего бывшего товарища по камере, который в свою очередь озадаченно смотрел на него. О'Лири вдруг подумал, что ему впервые по-настоящему удалось рассмотреть лицо Лоренцо.

– Эй, - пробасил Кранч, - я думал, ты вон туда пошел...

Он остановился:

– Хм-м.

Он недоуменно перевел взгляд с Лафайета на его собеседника.

– Похоже, у меня с головой что-то не в порядке... Кто ж из вас двоих мой приятель, с которым я сидел в камере?

– Я Лафайет, - ответил О'Лири.
– А это - Лоренцо...

– Ничего подобного, меня зовут Лотарио, и я никогда в жизни не видел этого питекантропа.

Он смерил взглядом Кранча.

– Ты чего ж не сказал мне, что у тебя есть брат-близнец?
– спросил Кранч.