— Не смей этого делать, Дик! — крикнул доктор. — А вы, господа, передайте уполномоченному, что я буду говорить с ним только в павильоне на острове! Я старый, больной человек, мне не к лицу спешить по первому зову неизвестно к кому и неизвестно зачем!

— Если вы откажетесь идти с нами добровольно, мы будем вынуждены арестовать вас! Таков приказ!

— Ну что ж, выполняйте этот приказ!

— Дик Мюррей, именем закона приказываю тебе выдать нам человека, которого ты держишь в руке!

— Зачем? — хмуро прогремел Дик, которому поведение соотечественников совсем перестало нравиться.

— Не задавай глупых вопросов, Дик Мюррей! Ты должен беспрекословно выполнять наши приказания!

— Но доктор Кларк не хочет идти с вами!

— Видите, господа, как просто: я не хочу идти с вами, и всё. А Дик не обязан вам подчиняться. Его здесь бросили на произвол судьбы, и, стало быть, на него ваши законы не распространяются! — крикнул доктор Кларк.

— Значит, отказываетесь?

— Отказываюсь!

Не сказав больше ни слова, штатские повернулись и пошли обратно к катеру.

— Что они будут делать, доктор? — с тревогой спросил Дик.

— Не знаю, дитя мое. Но надо готовиться к самому худшему… — тихо проговорил старик и в полном изнеможении лег на ладонь великана.

— Доктор, вам плохо?! — испуганно загремел Дик.

— Тише, дружок, тише! Сердце у меня слабое, и волноваться мне вредно. Неси меня домой, мне надо отдохнуть!..

Не спуская с доктора тревожного взгляда. Дик огромными шагами покинул побережье.

За весь день в долине, где стоял павильон Мюррея, не появилось ни одного человека. Когда солнце приготовилось нырнуть за горы, Дик, утомленный ожиданием и бездействием, решил украдкой от доктора сходить на берег и посмотреть, что там происходит.

Чтобы остаться незамеченным, он пополз по-индийски, скрываясь за утесами. Добравшись до побережья, осторожно выглянул из-за скалы и замер от удивления.

Широкая береговая полоса, обычно такая пустынная и дикая, походила теперь то ли на ярмарку, то ли на лагерь беженцев. Всюду виднелись группы островитян — с детьми, скотом и бедным скарбом. Мычание коров, лай собак, плач женщин и детей, грубые окрики полицейских и неустанный треск моторов нескольких грузовиков, пополнявших эту сумятицу всё новыми и новыми семьями островитян, все это производило крайне удручающее впечатление и вызывало тревогу.

Позабыв об осторожности. Дик поднялся во весь рост и вышел на побережье. Косые лучи заходящего солнца ударили ему в спину, и на всю прибрежную полосу упала огромная тень. Сотни голов тотчас же повернулись в его сторону.

— Дик идет! Великан идет! Он спасет нас! — закричали островитяне.

Все еще ничего не понимая. Дик молча смотрел на происходящее. Но одно ему было уже ясно: его друзей постигла беда, и беду эту принесли корабли.

— Зачем вы их обижаете?! — гневно крикнул Дик полицейским, которые бросились к нему навстречу, ощетинившись автоматами.

— Они увозят нас с родного острова! — крикнул один рыбак.

— Почему вы их увозите? Это не ваш остров! — загремел Дик во всю силу своего чудовищного голоса, так что по всему острову пошли гулы, словно это не человек заговорил, а загрохотал проснувшийся вулкан.

Люди с автоматами шарахнулись назад, многие не выдержали и в ужасе побежали к лодкам. Толпа островитян затихла. Тогда из цепи полицейских вышел вперед молодой офицер и поднял руку:

— Стой, Дик Мюррей! Ни шагу дальше! В это дело тебе вмешиваться нельзя!

— Почему? Ведь вы обижаете моих друзей!

— Мы их не обижаем, а перевозим на другой остров! Так надо!

— Но они не хотят уезжать!

— Это приказ правительства, Дик Мюррей! Я знаю, наших автоматов ты не боишься и наши корабли тебе тоже не страшны. Но если ты не оставишь нас в покое, мы вызовем военную эскадру! Она уничтожит тебя из орудий вместе с твоим островом! Лучше отойди и не мешай!

Дик заколебался. В его детское сердце вкрался страх. Он вспомнил могучие орудийные башни «Хэттинджера» и поник. А бедные островитяне снова подняли крик и бросились к нему:

— Спаси нас. Дик! Защити нас, добрый великан!

К горлу мальчика-гиганта подкатил комок, губы задрожали. И вдруг из глаз его хлынули слезы, а из горла вырвались оглушительные раскаты детского плача. Круто повернувшись, Дик бросился бежать обратно к павильону.

Офицер вытер со лба пот и пробормотал:

— Боже мой, да ведь он совсем еще ребенок!.. И тем не менее… — Он не договорил и молча уставился на гигантские следы, оставленные на прибрежной полосе убежавшим великаном.

Когда на другой день утром Дик вышел на побережье, он нашел его пустым. Лишь кое-где на песке валялись вещи, оброненные в спешке островитянами. Корабли исчезли. Океан был пустынен и задумчив, словно и его озадачила совершившаяся здесь несправедливость.