На большой плите, расположенной в центре кухни, стояли кастрюли, сотейники и казаны всех размеров – начиная с огромного, литров на пятьдесят, и кончая совсем маленьким, трехлитровым. Несколько работников кухни, все в белых фартуках, сновали от плиты к столам, расставленным почти по всему периметру. На столах лежали пучки зелени, горки овощей и фруктов; в мисках дымились лапша и какие-то черно-коричневые штуки, очень напоминающие внешним видом грибы.

Один из поваров орудовал огромным серебристым ножом, похожим на шашку кавалериста. Чинарский подошел к нему и остановился за спиной. Он хотел было тронуть того за плечо, чтобы привлечь внимание, но решил подождать, пока «кавалерист» закончит со своей шашкой. Видимо почувствовав, что рядом с ним кто-то стоит, повар обернулся, но ножом орудовать не перестал. Чинарский увидел совершенно славянскую физиономию. Это был молодой парень с длинным лицом, большими светло-голубыми глазами и тонкими губами. Он кромсал морковь такими тонкими дольками, что Чинарский забеспокоился, как бы тот не оттяпал себе палец.

– Кто у вас шеф-повар? – быстро спросил Чинарский.

– Там. – Парень кивнул куда-то в сторону, противоположную входу.

Чинарский пошел в указанном направлении. Там стоял крупный брюнет, перебиравший бобы в большом латунном дуршлаге. Когда Чинарский остановился рядом с ним, он обернулся и поглядел на него раскосыми глазами.

Чинарский как-то не ожидал столкнуться с настоящим китайцем, хотя и находился на кухне китайского ресторана. «Вот черт, – подумал он, – а говорит ли он по-русски?»

Китаец вопросительно глядел на него, продолжая ковыряться в своем дуршлаге. «Они хоть на минуту останавливаются?» – мелькнуло в мозгу у Чинарского. Он вспомнил статью из какой-то центральной газеты, где говорилось о том, как русский фермер нанимал китайцев для работы на поле. Те успевали вручную обрабатывать втрое большие площади, чем наши крестьяне. Причем работали с ранней весны до поздней осени с пяти утра до десяти вечера.

– Мне нужно узнать, что такое мантаура. – Чинарский тщательно выговаривал слова и говорил громче обычного, как будто китаец должен был так лучше его понять.

– Мантаура? – повторил китаец на хорошем русском.

– Ага, мантаура, – радуясь, что его поняли, закивал Чинарский.

Он выудил из кармана пакетик с осколком, развернул его и сунул китайцу под нос. Шеф-повар с интересом принюхался, щуря глаза-щелочки. Похоже, запах его так сильно заинтересовал, что он отставил наконец свой дуршлаг в сторону и осторожно взял пакетик в руки, предварительно взглядом спросив у Чинарского разрешения.

– Бери, бери. – Чинарский застыл, ожидая его вердикта.

Шеф раздувал ноздри, подносил осколок к самому носу, отодвигал на расстояние вытянутой руки и со свистом выталкивал из себя воздух. Наконец, протянув пакет с осколком Чинарскому, отрицательно покачал головой.

– В Китае такого растения нет, – подбирая слова, сказал он. – Запах очень редкий.

– Это я и сам знаю, – расстроился Чинарский.

– Может быть, из Африки или с Мадагаскара, – добавил китаец и, отвернувшись, снова взял свой латунный дуршлаг.

– Вот работнички, – восхищенно покачал головой Чинарский, – ни секунды простоя.

Убрав пакетик в карман штанов, он направился к выходу. Но только отодвинул занавеску, как нос к носу столкнулся с милицейским старшиной. Тот был настроен довольно решительно. Сжимая в руке рукоятку ПР-73, в просторечье именуемой резиновой дубинкой (вес семьсот граммов), он взглянул на Чинарского и обернулся назад.

– Он это, он, – закивал охранник, придерживая нос платком. – Много себе позволяет. Незаконно проник в заведение.

Второй, которого Чинарский принял за метрдотеля, стоял рядом и поддакивал. Рядом с ним громоздился сержант.

– Нарушаем? – строго спросил старшина. – Ну-ка проедемте, гражданин.

– Пошли. – Чинарский пожал плечами. – Только я ничего не нарушал.

Чинарский был серьезен и спокоен, зная, как следует себя вести в подобных случаях. На ментов положительно действует слегка отрешенный вид клиента и небольшое удивление. Здесь главное – не переборщить. Слегка направляя Чинарского толчками в спину, сержант завел его в какую-то подсобку, расположенную в самом начале зала. Там все и устроились. Старшина сел за стол, сержант опустился на свободный стул, а охранники остались стоять. Естественно, стоял и Чинарский.

– Итак. – Старшина все еще сохранял серьезный вид. – Документы есть?

– У меня? – Чинарский расширил глаза. – Есть.

Он достал из кармана паспорт, который всегда носил с собой, и положил его перед старшиной.

– А в чем, собственно, дело, могу я узнать? – полюбопытствовал он.

– Сейчас узнаешь, – встрял в разговор сержант, – стой спокойно.

– Ты мне нос сломал, сука, и с лестницы спустил, – подскочил к Чинарскому охранник.

– Спокойно, – отстранился от него Чинарский. – Зачем же вы так? Сами с лестницы свалились, а хотите на меня все повесить. А я-то вашему приятелю еще сказал, чтобы он вам помог. Ай-яй-яй, нехорошо.