В общем, мы выехали на четырехполосную асфальтовую дорогу, на которую нам указал Тиран, спрятали плащи, Марков засунул под сиденье берет.

Главное было не переиграть, поэтому я высунул ствол «Моссберга» в окно, а водила положил АКСУ на колени.

Я пялился на правую обочину, Марков — на левую. Через пару километров мы въехали в смешанный лес: сосны, дубки, тополя… Я пытался понять, где ребята Тирана, но ничего так и не разглядел.

Оп-па!

— Марков, глянь-ка!

На обочине топталась парочка зомбяков. Наши клиенты! Один из них был просто кладом на ногах: на шее болтался охотничий карабин с оптикой, на поясе — патронташ, из которого масляно поблескивают патроны…

— Ну че, действуем аккуратно? Ты раненый — ты прикрываешь. А я пойду! — сказал Марков.

Я кивнул, дождался пока он остановит машину и выпрыгнет, пересел на водительское место и стал целиться в лес из «Моссберга».

Раздались два выстрела из автомата: походу Марков уложил зомбаков.

Только я отвернулся, чтобы посмотреть на него, как р-раз — у меня уже тянут дробовик из рук, и в голову тычут двуствольным обрезом. Млять.

— Дядя, отдай ружье и вылезай из машины! — какой-то тип в тельняшке и бандане, с лицом как у пьющей бабушки был очень настойчив.

— О-о-окей, — не стал спорить я.

В зеркальце я увидел, как какие-то гопники окружили Маркова.

— Вылезай-вылезай! — обрез ткнулся мне в переносицу, и я потихоньку стал открывать дверь и выбираться на улицу.

Нас обоих поставили рядом, у тента грузовика. И тот самый, которая «пьющая бабушка», огорченно поцокал языком и сказал:

— Мертвечинку ты, дед, зря испортил. Теперь вы будете вместо них тут гулять…

И взвел курки обреза.

Тут же его башка разлетелась на куски от бахнувшего выстрела! Мы с Марковым рухнули на землю, и поползли к грузовику. А на дорогу со всех сторон с гиканьем и свистом, дикими воплями «Убейте их!», ринулись конные опричники.

Бандиты были окружены и обезоружены.

Тиран на своем коне проехал сквозь толпу опричников, спрыгнул на землю, прошелся вдоль ряда скрученных грабителей, которых крепко держали бравые ребята в черных плащах.

— Расстрелять. Т-трупы сжечь, — и отошел.

Стреляли по очереди. Каждому — в затылок.

Кое-кто из бандитов не выдержал, трое стали вопить и умолять о пощаде, а один выкрикнул:

— Не стреляйте, я скажу где…

Сан Саныч, лысый опричник, тут же оттащил его в сторону.

Грохнул последний выстрел, а бандит уже «кололся». Что он там говорил, я не знаю, но Сан Саныч, пообщавшись с ним, сказал:

— Мне нужны полсотни людей и два грузовика!

Тиран милостиво махнул рукой:

— Бери!

Нам Тиран выразил личную благодарность и прозрачно намекнул по поводу обещанных «пряников».

На привал мы остановились часа через три. Палатки, полевые кухни, охрана лагеря — у опричников все было схвачено.

Тиран ужинать, видимо, не собирался. К нему то и дело подходили командиры подразделений (вроде как сотники, полусотники и десятники), приносили трофеи и докладывали о проведенных мероприятиях.

Самым последним, уже после того, как ночная тьма опустилась на округу, и лагерь освещали только отблески пламени от костров и неяркий свет луны, прибыл Сан Саныч.

Он привез два грузовика, набитые всякой всячиной, от медикаментов и продуктов питания до РПГ и взрывчатки. Ничего себе, награбили!

Тиран просто похлопал его по плечу, они как-то особенно переглянулись, и Сан Саныч сказал:

— Двадцать три.

— А у нас? — спросил Тиран.

— Трое.

Тиран на удивление с чувством перекрестился, а потом проговорил:

— Семеро за сегодня. Царствие небесное…

А потом все легли спать.

На рассвете мы снялись с лагеря и продолжили путь. В общем-то все было по старому: отряды опричников разъезжались в разные стороны, наводили порядок, стреляли мертвяков и морфов-мутантов, вешали черные флаги с черепом и костями в точках, где были выжившие, которые подчинялись Тирании. Подчинившихся снабжали оружием и продовольствием, уверяли в том, что скоро наступят лучшие времена.

А к обеду мы услышали звуки боя. Тиран кликнул Руденку, и вместе они рванули галопом на разведку, в сторону господствующей над местностью высотки. Вообще, вот это личное участие Тирана во всех делах, его показное бесстрашие — все это снова мне напомнило средневековых сеньоров или латиноамериканских каудильо.

Вернувшись обратно, Тиран вызвал к себе командиров, и через секунду два отряда по тридцать всадников уже рванули в разные стороны. Они что-то взяли в грузовиках, кажется, нечто посерьезнее чем дробовики, автоматы и винтовки.

Остальные по приказу Тирана спешились, и размеренным бегом двинули на высотку.

Марков перебросился парой слов с одним из опричников, и объяснил:

— Погранцы с кем-то рубятся. Скорее всего, беспредельщики с той стороны… И вроде как мертвецы еще. Нам приказано тут сидеть и не высовываться.