Пулеметчик нажал на гашетку, и пулеметная очередь прострекотала в нашу сторону, и один из опричников, стоявших рядом с Тираном, рухнул замертво, а сам великий вождь всея опричнины, схлопотал пулю в руку с мегафоном.

— Д-догнать, — сказал он. — Живыми — сюда.

Сразу сработали снайперы, и шины внедорожника стали стремительно сдуваться.

Потом сорвались в галоп дюжина всадников, и когда Тирану заканчивали бинтовать руку, трое пленников уже валялись у его ног.

— Что с ними делать? — спросил Руденко.

— Как с теми, из Контузовки! — прорычал Тиран.

Под дикие вопли пленников, опричники привязали к рукам и ногам каждого из них по веревке, другие концы закрепили где-то в районе седел у лошадей.

Всего пленников было трое, всадников — двенадцать.

— Убейте их! Убейте! — заорали опричники.

Тиран кивнул и лошади рванулись с места. Страшные крики оборвались хрустом и звуком рвущеся плоти…

Пограничники стояли с бледными лицами, опричники кричали:

— Ти-ран! Ти-ран!

А я прото охреневший стоял.

С чего это он так взбесился? Пуля задела руку? Или потому, что они посмели ему не подчиниться?

Скорее — второе. Когда Тиран получил ранение, он даже не поморщился, только медика подозвал. Честно сказать — мне было страшно даже стоять рядом с ним. Но все-таки я пересилил себя, подошел к нему и спросил:

— Это было необходимо?

— Что — это?

— Это… Варварсто?

Он глянул на меня, а потом пожал плечами:

— Не понимаю, п-почему я что-то пытаюсь объяснить?.. И тем не менее… Это не варварство. Это тирания. Тирания, или деспотия — самая устойчивая государственная система в мире, существовавшая на п-протяжении всей известной истории человечества. От фараонов до наших дней. Д-демократия и прочая чушь — это феномен, возникший не так давно, в масштабах всей истории, естественно, и на небольшой т-территории. Сейчас мы видим к-крах этой системы. Она не справилась. Г-государство сохранилось только там, где была т-тирания в той или иной степени. Даже у нас, в Б-беларуси, все рухнуло потому, что т-тирания не была сильной…

Я п-понятно объясняю?

Мне было все понятно. Первое, на что опирается тирания — это страх. Страх перед своим правителем должен пересиливать все остальные страхи вместе взятые. Для этого правителю нужен репрессивный аппарат, состоящий из людей, лично преданных правителю. Опричники. Все понятно.

Пока я осмысливал все это, Тиран уже спокойным и тихим голосом разговаривал с пограничниками. Один раз они вместе глянули на меня, и старший лейтенант кивнул. А потом они еще немного поговорили, и пограничники уехали на заставу.

Опричники ставили лагерь прямо в деревне. Вообще, никакой деревни там уже давно не было — так, полуразрушенные дома и хозяйственные постройки.

Я все время находился рядом с Марковым, у его грузовика. Помощи от меня особо никакой не было: все-таки плечо давало о себе знать. В какой-то момент, уже во второй половине дня, меня нашел Руденко:

— Скоро за тобой прилетят, — сказал он. — Тиран хотел с тобой говорить.

— А где он?

— На заставе. Присягу принимает.

— ???

— Пограничники присягают ему на верность.

— Это как, опричниками теперь будут?

— Не-ет, друг мой. Чтоб опричником стать — это заслужить нужно! А они как были пограничниками — так и останутся. Флаги поменяют и вместо своих кокард на беретах череп с костями прицепят.

— А смысл?

— Нам смысл — у нас форпост новый. У Тирана новые подданные. А пограничникам вообще хорошо: все снабжение теперь на нас ложиться, и в отпуск они могут в Замок ездить, да и вообще — они первый отряд нового рода войск Тирании — Пограничной Стражи.

— А с кем мы воевали?

— Беспредельщики. Тиран все правильно сразу понял. Прикинь, эти ребята с собой в фурах подкормленных мертвяков возили! Выпускали в качестве отвлекающего маневра и пушечного мяса! На мосту вот они их и выпустили! Чтоб самим деревньку пограбить. А деревенька-то пустая оказалась! Вот они на погранцах и решили сорваться.

Это все он рассказывал мне, пока мы поднимались на горку, к заставе. Вообще странно, что он был без лошади, как то не привык я видеть Руденко пехотинцем.

Когда мы поднялись, первым, на что я обратил внимание, было черное полотнище с черепом и костями, которое весело развевалось на ветру над КПП.

Личный состав был выстроен на плацу, и кажется готовился расходиться. Всего тут было полсотни погранцов, не больше. Вообще-то это было даже много, после всего того, что случилось в последние месяцы, военные части серьезно поредели. Тиран о чем-то беседовал с местным начальством, потом увидел нас и поманил рукой к себе.

— Ждем, с минуты на минуту будет борт, — сказал плотный мужик с погонами капитана.