Накинув мне на плечи, взятую у официанта мою же куртку, переобув в сапоги и неожиданно подняв на руки, Астахов понёс меня на улицу, где уже в самом разгаре галдели люди и в небе взрывался салют.

— В наш домик? — сгорала от неведения я.

— Нет. В лес. — пугающе твёрдым тоном произнёс парень и я хихикнула над его умопомрачительной шуткой.

Так. Стоп. Что-то мы далеко уже забрались. Люди все позади и деревья участились.

Это что? Последний освещающий путь фонарь?

— Астахов? — затряслась я, растеряв остатки веселья.

— Не бойся. Я их задержу, а ты беги. — почесал на ходу нос об мой висок.

— Астахов! — запаниковала я, когда мы начали углубляться в темноту. — Поворачивай назад! — задрыгала ногами.

— Никогда. — пробасил он, ускоряя шаг. — Я уже всё решил.

Ой, мамочки!

Кстати, о ней…

— Дай хоть родителям позвоню напоследок! — плаксиво прохрипела я, скручивая пальцами его воротник.

— Вот ещё! Они тогда помешают… — и глазом не моргнул в потёмках.

— Лёнь, нихрена уже не смешно! — вылупила от страха свои.

— Где-то тут было… — не слушая меня, парень всматривался в даль. — О, вон. — остановившись и поставив меня на снег, хлопнул ладонями по карманам. — Шаг назад, Алис.

Послушавшись приказа, сжала клатч, чтобы удержать на месте дрожащие руки.

Задержав дыхание, расслышала звук чиркающей спички и в следующее мгновение перед глазами вспыхнуло огромное сердце. Деревянная фигура была охвачена пламенем, и я на секунду подумала, что в груди у меня те же ощущения.

Замерев от увиденного, я молча наблюдала, как Астахов, улыбнувшись произведённому эффекту, наклоняется к земле и достаёт из большого деревянного ящика бутылку шампанского и два бокала.

— А сейчас, гномик, самое время, чтобы начать новую жизнь… — слегка дрожащим голосом изрёк Леонид, отворачиваясь, чтобы разлить по бокалам напиток.

Я была так очарована происходящим, что не в силах произнести и звука.

— Я специально выбрал этот момент, ведь все желания исполняются… — сделав ко мне шаг, трясущейся рукой протянул мне бокал. — Я желаю только тебя, Алис!

Услышав эти слова, подумала о своём желании, и спохватившись, вытащила из клатча приготовленный подарок.

— А я тебя… — зачарованно произнесла признание, ощущая приятный жар в груди.

— Я тебя безумно люблю… — приблизив свои губы к моим, Лёня замедлил движение и нервно сглотнул. — Знаю, что обнаглел, но могу я сам у тебя попросить подарок?

— Да… — непонимающе взглянула на его искрящиеся глаза.

— Ты всё поймёшь, когда сделаешь глоток… — нежно взяв меня под локоть, парень медленно поднял мою руку с бокалом шампанского, тем самым приближая его ко рту.

Как интересно! Но ничего не понятно…

Коснувшись губами стекла, неторопливо вкусила игристую жидкость, и не сводя глаз с застывшего Лёнечки, наклонила бокал, чтобы сделать маленький глоток, но в этот момент над головой внезапно бахнул салют и я, вылив в рот добрую половину напитка, надрывисто поперхнулась.

Очухавшись от кашля, подняла глаза на побледневшего Астахова и нахмурила брови.

Мог бы и помочь! Я тут задыхаюсь вообще-то!

— Гном? — выдавил странным голосом из себя он.

— Ах да! — осознала, что он ждёт от меня ответа. — Очень вкусно!

Правда я не очень поняла, как это связано с подарком, но тем не менее, я оценила. Так оценила, что горло до сих пор саднит.

— Кольцо где, счастье моё? — выпучил он глаза на остатки шампанского.

— А? — что происходит вообще.

— Акимова, я тебе предложение сделал и положил кольцо на дно бокала… где оно? — не унимался парень, смотря на меня, как на пришельца.

У вас когда-нибудь проносилась вся жизнь перед глазами, сопровождаясь громким бурлением в желудке?

Интересные ощущения, скажу я вам…

Не знаю, что Астахов прочитал в моих глазах, но вдруг заулыбался, как дурак и положил ладони мне на живот:

— Вот за что я тебя люблю, так это за то, что у тебя всё не как у людей! Кто ещё сможет тебя любить также сильно, как я? Ты просто обязана взять меня в мужья!

— Астахов… — едва пошевелила губами, осознавая, что произошло и в каком месте подтверждение.

— Ответ, Акимова. — железобетонным тоном мне в лицо.

— Руку дай. — стиснула челюсть, чтобы не закричать.

Хотелось и смеяться, и рыдать одновременно.