— И всё равно продолжал… — обвинительным тоном.

Конечно ему тяжело осмыслить то, что после всех тех лет бок о бок, я выбрал не его.

— Прости… — истекая внутри кровью от своего бесчестного поступка и боли, нанесённой закадычному другу.

Я сделал это.

Я сознался, принял вину за содеянное и готов к лишению значимой части моей жизни.

Я успел настроить себя на стойкость и выдержку. С уходом Ромыча наступит переломный момент, но я не имею права ломаться и опускать руки. Не хочу копить внутреннюю слабость, поэтому многократно повторял себе, что я сумею пережить трудность и буду воспринимать это как жизненный урок.

— Она так важна для тебя? — внезапно улыбнулся парень и я заторможенно на него уставился.

Никаких претензий. Ни одного уничижительного слова.

Только улыбка и вопрос, хватающий за душу.

Я должен быть благодарен, что этот человек вообще появился в моей жизни.

— Она — это всё… — захрипел от искренности своих слов.

— Тогда нам стоит поладить… кажется, я произвёл не очень хорошее впечатление… — неуклюже провёл рукой по волосам Ромыч и я застыл с широкой улыбкой на губах.

— За такое не прощают, Ром… — тряхнул я головой, не веря в происходящее. — А ты так просто…

— Не просто. — оборвал он. — Я злюсь на тебя и хочу начистить морду, чтобы сбить спесь… — глубоко выдохнув, он устремил пристальный взгляд на играющих в футбол мальчишек, так напоминающих нас в детстве. — Но я не хочу терять друга, просто потому, что он запутался… Нам ещё о многом предстоит поговорить, о твоей свадьбе, например, и я не обещаю быть понимающим, но, чёрт возьми, Астахов, кто-то из нас двоих должен быть умным и бороться за дружбу… — и вернув внимание мне, насмешливо спросил. — Ты там плачешь что ли?

— Да. — подыграл ему, сдерживая смех. — Только не говори никому.

— Маменькин сынок. — фыркнул Ромыч, обзывая привычным прозвищем, чтобы разрядить обстановку, но мне не давал покоя один вопрос.

— Что будешь делать дальше?

— С Лолой? — спросил он, набирая полную грудь воздуха. — Хочу забыть.

— Вернёшься в город? — с замиранием сердца, надеясь на желанный ответ.

Говнюк не сразу заговорил. Сидел и наслаждался, пока я, затаив дыхание, уже начал синеть от ожидания.

— Под вопросом. — неоднозначно сказал он. — Осталось чуть-чуть до конца года. Нет желания мотаться из одного универа в другой. Я уже начал дипломную работу в том…

— Это ещё несколько месяцев, Ром! — возмутился я.

— Не наседай, Астахов! — упёрся он рогом в ответ. — Я подумаю…

— Смотри сам. — согласился я, подумав, что спугну благосклонность судьбы.

— Как насчёт того, чтобы устроить мальцам мастер-класс? — кивнул подбородком на ребятню во дворе. — Пинают как девчонки.

— Ты и сейчас так делаешь… — хмыкнул я, ощущая ностальгию и накатывающий азарт.

— Иди в задницу! — отстегнул ремень безопасности Ромыч и треснул меня по плечу.

— Так уж и быть. — растянул губы в усмешке. — Напомню тебе, бездарь, как это делают лучшие из лучших!

Наградив меня упрекающим взглядом, парень вышел из автомобиля и уверенным шагом направился к футболистам.

На секунду закрыв глаза и приказав сердцу сбавить ускоренный ритм ударов, последовал за другом.

И уже догнав его перед самой спортивной площадкой, развернул к себе за плечо:

— Спасибо, Ром!

Я не ждал ответа и уж тем более объятий. Просто сказал, что было на душе.

Благодарность.

И друг это понял. Посмотрев на меня долгим многозначительным взглядом, приподнял уголок губы, и отвернувшись, громко крикнул:

— Эй, мужики, примите в команду?

АЛИСА.

— А мама с папой не против, что вы так рано жить вместе начали? — ещё один каверзный вопрос от Любови Валерьевны и мой мозг предпочёл просто сдаться и впасть в глубокую спячку. Слишком много волнений за день. Нервы расшатаны и теперь у меня психологический шок. Уже несколько часов меня детально спрашивают о жизни и чем дальше, тем сильнее растёт моё сопротивление. Бабуля просто спец по головомойке. Если выдержу до вечера и от истощения не свалюсь мордой в чашку, то напьюсь в хлам и буду горланить под окнами спящих людей, что «Я живааа!».

— Мама с папой… — повторила я, тормоша мозг, чтобы выдал хоть какую-нибудь банальщину. — Мы пока не обсуждали этот вопрос… — и глаза в чашку с остывшим чаем, который кажется отравой.

— Ты не беременна случайно, Алиса? — вроде уверенно и ласково сказала женщина, но в её голосе проскользнули нотки подозрительности.

Внутри мгновенно поднялась защитная волна:

— Почему вы так решили?

— Скажу откровенно. — вмиг перестала улыбаться, примагничиваясь к моему лицу проницательным взглядом. — Моему внуку не свойственно совершать такие основательные поступки. Я говорю именно про женщин. — уточнила она, разглядев проблеск несогласия. — Поэтому мне хотелось бы узнать правдивую причину такой поспешности в отношениях…