Но во что тогда превратится наша дружба с Ромычем?

Кто я буду после этого?

Я буду тем, кем вижу сейчас гномиху…

Предателем. Виновником. Разрушителем.

Лучший друг с детства или маленькая девчонка, без которой трудно дышать?

На самом деле ответ прост, и я знаю его.

Достаточно спросить себя, что мною движет в данный момент? Почему я сдерживаю себя и рву чувства на части, не давая им проявиться и сделать меня слабым перед Алисой?

Это страх перед ней.

Страх, что она поступит со мной также, как и с Ромкой. Использует, а потом раздавит.

Я не то, что в другой город захочу съехать… я переплыву океан, доберусь до гор, закроюсь там в каком-нибудь тайном монастыре, замкнусь в себе и буду качаться из стороны в сторону, успокаивая остатки нервной системы.

Это в лучшем случае.

Может и сопьюсь на соседней мусорке перед её домом, пока меня не прихлопнет отец, чтобы не позорил его имя.

Так какой вариант проще и безопаснее?

Лишиться сначала друга, а потом и девушки? Или по справедливости избавиться от девушки, но сохранить крепкую дружбу с Ромычем?

— Астахов, ты ведь не поступишь так со мной? — читая мои мысли, округлила глаза Алиса. — Я согласилась провести с тобой свой день не для этого… — огорчённо вздохнула она, указывая на кровать.

— Можешь мне не верить, но и я не для этого. — приложил немало усилий, чтобы не спугнуть её своим внезапным раздражением ещё больше. — Это инициатива обслуживающего персонала.

— Не уверена, правильно ли я поступила, когда согласилась… ты привык, что девушки безотказны во всём… — с большим сомнением кинула взгляд на цветы в моих руках. — За твоё особое внимание…

Встал, как истукан с веником и принялся мысленно оправдывать дурочку тем, что она ещё юна, дерзка и выпила.

— Ты прикидываешься что ли, гном? — стиснул я челюсть. — Я давал хоть раз тебе повод бросаться такими словами? Или ты всех парней после поцелуя считаешь больными придурками, что не дают девушке выбора?

— Про тебя в универе слагают пошлые легенды… — занервничала она.

От шока вытаращил глаза:

— Тогда зачем поехала со мной?

Девчонка замолчала, а я так сильно разозлился, что не успел вовремя закрыть рот:

— Или таким образом решила цену понизить? Сыграть роль невинной овечки, которой попользовался пьяный Астахов, а потом обвинить меня в этом? Ставка ведь на это, да?

Понял, что совершил ошибку уже в следующую секунду, когда в её глазах отразилось самое, что ни на есть сожаление.

Я ударил по доверию, и оно только что с болезненным хрустом треснуло.

— Нет, Лёня… — с тихой грустью произнесла Алиса. — Я решила, что ты, несмотря ни на что, хороший человек и тебе можно доверять, поэтому выбрала тебя, а не своего лучшего друга, который годами в этот день был рядом…

— Алис, я… — запнулся от обречённости, что парализовала мне все внутренности.

— И всё же спасибо за то, что привёз сюда и устроил замечательный вечер. — через тяжёлый вздох передала свою искреннюю признательность.

Посмотрев на меня пустым взглядом, опустила глаза и повернулась спиной. Едва слышный вымученный выдох и её плечи поникли. В одно мгновение из моих рук выпали цветы, а в следующее я уже прижимал свою честную гномиху к себе.

— Ты убиваешь во мне всё, что было до тебя… — прижался губами к её уху. — Если бы ты только знала, как я жалею, что не встретил тебя раньше…

Алиса не предпринимала ни попыток высвободиться из моих объятий, ни принимала их, только отрешённо смотрела на кровать перед собой. Я уткнулся носом ей в затылок и просто думал, что сделать или сказать, чтобы вернуть её и возродить то хрупкое, что я идиот угрохал.

Паника заполнила собой весь разум и у меня никак не получалось выудить из себя что-то стоящее.

— Расслабься, Астахов, ничего такого не случилось. Я не первая и не последняя. — выдавила из себя Акимова.

От глупости этих слов, мне конкретно так ударило в голову, и я не придумал ничего лучше, чем просто заткнуть этот маленький самоуверенный рот.

Резко развернув гномиху к себе лицом, грубо приник к её губам страстным поцелуем. Не давая ей возможности воспротивиться, подхватил на руки и повалил на кровать прямо на раскиданные лепестки роз. Примяв девичье тело своим, раскрыл языком её сладкие губы и настойчиво углубил поцелуй. Поначалу девчонка от моего напора испуганно обмякла, потом задрожала, а затем начала неистово отвечать. От её ногтей на коже моей головы точно останутся следы. От пожирающего изнутри влечения, не заметил, как переместился на тонкую шею и уже прокладывал губами дорожку к груди. Сквозь толщу шума в ушах, слышал, как громко дышит Алиса и что-то невнятно бормочет.