Ублюдок Картузо все же даёт мне право на один звонок, и я набираю номер брата. Меня, как и последние две недели, приветствует автоответчик и мне ничего не остаётся, как оставить Коннору сообщение. Надеюсь, он услышит его до того, как Джек отправит меня в тюрьму «Пербридж» откуда будет намного сложнее выбраться.

Мысленно проклинаю Дану. Она оказалась мстительной сукой и ее показания могут стать последним гвоздем в крышке моего гроба. Картузо не упустит такой шанс, и я точно потеряю Вивиан навсегда.

Мой кулак несколько раз врезается в серую стену камеры, но я совсем не чувствую боли. Девушка ждёт моего возвращения, даже не догадываясь, что я сейчас нахожусь в месте, в котором мечтал больше никогда не оказаться.

Два дня за решеткой тянуться чертовски медленно. Я чувствую, как не слишком веселые мысли заполняют мое сознание. Вивиан, наверняка, уже в курсе, что я снова попал под подозрение и сейчас вся ее семья убеждает ее в том, что Хантер Скайлер Демси грёбаный преступник. Что-то скручивается в тугой узел в области солнечного сплетение. Я неудачник. Просто неудачник. Нужно было слушать свой внутренний голос и оборвать все связи со своим прошлым. Единственное светлое пятно из прошлого — это младшая сестрёнка Палмера, которая сейчас полностью завладела моими мыслями.

Звон ключей и скрежет механизмов замка заставляют меня обернуться.

— Ты свободен. — перекошенное от негодование лицо Картузо просто делает мой день. Он скрывается в длинном темном коридоре, оставляя дверь камеры открытой.

Послеполуденное солнце встречает меня ослепляющим светом. Прикрываю глаза ладонью и улыбаюсь, встречаясь взглядом с младшим братом.

— Ты можешь хотя бы пару недель прожить без меня и не попасть в историю? — издевается он, обнимая меня и, хлопая по спине.

— Ты же знаешь, мужик, это чертовски трудно. Я так рад тебя видеть!

Уже в своей машине Коннор отчитывает меня, как подростка, вменяя мне то, что я никак не перестану находить себе друзей среди подонков.

— Тебе просто повезло, что пропажа тачек никак не связана с угоном, а всего лишь с махинациями хозяина малышек. Картузо, конечно, хотел, вплести тебя в историю с разбитым черепом парня из доков, но он пришел в себя и поведал историю о карточном долге. — Коннор на пару секунд отрывается от дороги и добавляет. — Вивиан и так сейчас нелегко! Ещё и твои проблемы.

— Вивиан? Что произошло?

Мне совсем не нравится то, как смотрит на меня брат.

— Клара…умерла.

— Ох, черт!

Несколько раз ударяю ладонью по приборной панели. Я знаю, как Вивиан относилась к женщине, которую всегда считала родной бабушкой. Даже не могу представить, как сейчас чувствует себя девушка.

— Это ещё не всё. — тихо говорит Коннор, останавливая машину на очередном светофоре. — Эван в больнице. Патология снова дала о себе знать. Мне очень жаль, мужик.

Большая ладонь брата ложится на мое плечо.

— Патология? Что за хрень? — недоумеваю я и ощущаю, как страх за дочь закрадывается в сердце.

— Ох, черт! Так ты не в курсе? Я думал, Вивиан посвятила тебя во все, через что ей пришлось пройти с малышкой Эванджелин.

Снова больница. Я уже ненавижу это место. Коннор пытался меня отговорить заявляться сюда, когда здесь снова все семейство Палмеров. Но я послал его на хрен. Жизнь моей дочери под угрозой и никто не сможет меня остановить.

Стоит мне только появиться в дверях комнаты ожидания, я встречаю несколько уничтожающих взглядов. Вивиан сидит на диванчике, обхватив колени руками. Ее глаза не выражают совершенно ничего, уставившись в пустоту.

— Тебе лучше уйти сейчас. — холодно произносит Алан, сжимая ладонь Эштон.

Я не реагирую на его слова и, приближаясь к Вивиан, опускаюсь перед ней на колени.

— Детка, я здесь. Прости, я не мог приехать раньше.

Целую ее холодные пальцы и девушка, наконец, фокусирует взгляд на мне.

— Хантер? — читаю по его губам.

— Да, малышка, это я.

Она вцепляется в мою ладонь, как в спасательный круг.

— Какого черта ты здесь делаешь? — голос Эйдена гремит на всю комнату.

Вивиан вздрагивает. Я расцепляю наши пальцы, поднимаюсь на ноги и поворачиваюсь лицом к мужчине.

— Эван моя дочь и я, как никто другой, имею право находиться здесь.

— Ты вспомнил об этом только сейчас, сукин ты сын?

Эштон преграждает путь мужу, вставая между нами.